насладиться унижением соперника? Заставить его просить пощады?..
Тарас скомкал записку, окаменев от ненависти. Клочок бумаги в ладони обуглился, 
превратился в пепел. Тарас очнулся, покачал головой, стряхнул с ладони пепел. 
На ум пришло чье-то изречение: «Бойся гнева терпеливого человека!» Возможно, он 
не самый терпеливый человек на свете, но…
– Бойтесь и моего гнева, мерзавцы! – сказал вслух с такой силой, что на столе 
лопнула хрустальная пепельница в форме дракончика.
Сердце перестало гнать лаву крови по жилам, стало немного легче.
Что ж, мужики, встречу я вам гарантирую, – подумал он уже почти совсем спокойно.
 – Вы перешли границы первыми. Один предал учителя, второй предал все светлое, 
но главное – вы привыкли наносить удары в спину. А это карается! Не законом, 
так мной! До Божьего суда далеко, я не могу ждать так долго.
Сев за стол, Тарас набросал схему взаимодействия команды Ельшина с президентом 
«Купола», как он это понимал, и начал анализировать последние события с 
участием всех заинтересованных в смерти учителя лиц. Не хватало данных по ДДО 
«Гамма», не хватало компьютера, это стало понятно уже через полчаса, поэтому он 
бросил свое занятие и поехал к Витюше Кучину на Цветной бульвар, захватив свои 
схемы и записи.
Пробыл он там больше двух часов, бегал за кофе и бутербродами и терпеливо ждал 
конца расчетов, которые Витюша запустил через какой-то хитрый алгоритм после 
взлома сети ФСБ. Наконец компьютерщик вывел решение на принтер и потянулся, 
сцепив ручищи на затылке.
– Хорошая задачка была, Витальич, даже жаль, что кончилась. Ты приноси еще 
чего-нибудь в этом роде, с удовольствием повожусь. Кстати, зачем тебе этот 
геморрой с конторой? Они же тебя к себе на пушечный выстрел не подпустят.
Тарас выдернул стопку листов из корзины принтера и пробежал их глазами. Здесь 
было все, что требовалось для решения другой задачи – посещения всех тех, кто 
исполнял и заказы-вал убийство жены и матери учителя, семьи прокурора 
Хованского и самого Елисея Юрьевича. Разумеется, на основании тех сведений, 
которыми располагал Тарас. В списке было пять фамилий, и напротив каждой 
компьютер нарисовал самые вероятные пути их следования из квартир на службу, а 
также дал адреса возможных мест отдыха.
Среди этих пятерых был и полковник Гольдин. Поколебавшись, Тарас листок с его 
фамилией выбросил. Возможно, родичи полковника знали, с кем и где он встречался 
наиболее часто, но травмировать их расспросами не хотелось, они ни в чем 
виноваты не были. Сам же Гольдин до сих пор находился в реанимации и едва ли 
пережил бы допрос. Зато с четырьмя остальными стоило разобраться по полной 
программе. Это были Дмитрий Щербань, Генрих Герхардович Ельшин, заместитель 
начальника штаба Северо-Кавказского военного округа полковник Жмутенко и 
президент Российской энергетической компании господин Рыжайс.
Жмутенко, правда, в настоящий момент волновал Тараса меньше, да и находился 
далеко, в Моздоке, поэтому его Тарас тоже пока решил оставить в покое. Однако и 
до Генриха Ельшина добраться было нелегко, учитывая его положение и окружение. 
Стоило поподробней познакомиться с его досье и выяснить детали, которые помогли 
бы осуществить перехват полковника без лишнего риска и стрельбы и освободить 
Тоню. Исходя из этих соображений, Тарас и начал подготовку к своей ратной 
работе, выбрав для начала не сильно значимую личность, от которой тем не менее 
многое зависело. Этой личностью был майор Золиньш, командир 
десантно-диверсионного отряда «Гамма», подчинявшегося непосредственно 
полковнику ФСБ Гольдину. Именно Золиньш, судя по описанию мамы и портретному 
сходству, и руководил группой, взявшей Тоню в заложники.
Тарас с чувством пожал руку Витюше, пообещал в благодарность за выполненный 
заказ бутылку коньяка или, в крайнем случае, купить велосипед (Витюша посмеялся 
шутке, довольный, что угодил приятелю) и, выйдя из офиса фирмы, еще раз 
внимательно перечитал текст под фамилией Золиньш.
Майору исполнилось двадцать девять лет. Служил в армии, закончил военное 
училище и школу пловцов-подводников, участвовал в спецоперациях в Чечне, был 
замечен кадровиком ФСБ и с конца двухтысячного года приглашен в 
антитеррористическое Управление, где быстро продвинулся по служебной лестнице и 
занял место командира ДДО «Гамма». Холост. Не курит. Пьет в меру. Женщинами 
интересуется мало. Занимается единоборствами. Хобби – подводное плавание и 
рыбалка, а также разработка автомата для подводной стрельбы.
– Перспективен для привлечения к спецоперациям уровня «А», – вслух прочитал 
Тарас. Покачал головой. Спрятал лист с данными на Золиньша в карман.
Майор действительно был человеком незаурядным и способным, и если бы он лично 
руководил группой десантников, пытавшихся ликвидировать или захватить Горшина 
на теплоходе, возможно, еще одна встреча с ним и не понадобилась бы.
«Ах, майор, майор, – подумал Тарас с сожалением, – знал бы ты, на кого 
работаешь, может быть, и не встретился бы на моем пути».
Дома он еще раз перечитал данные на всю четверку, подлежащую нейтрализации, 
сжег листочки с записями и наметил первый маршрут. Затем собрался, как на прием 
в посольство: костюм, белая рубашка, галстук, туфли, – и поехал на Фрунзенскую 
набережную, где располагалась резервная база ГОНа – Гаража особого назначения.
Глава 29
СХВАТКА ПОД ВОДОЙ
Когда-то ГОН принадлежал бывшему Девятому управлению КГБ и имел собственный 
герб – выезжающий из кремлевских ворот «ЗИЛ» на фоне чекистского щита. Теперь 
же герб «главного» гаража государства Российского сменила эмблема Федеральной 
службы охраны: двуглавый орел, щит, меч, триколор. Именно этот штандарт и 
красовался на неприметном здании на Фрунзенской набережной Москвы-реки, в