будто его не было, хотя и отвечала на его вопросы, и взгляды ее и Стаса то и 
дело сталкивались, высекая искры необычного волнения и ожидания. Чувства Стаса 
обострились настолько, что он буквально предугадывал каждое ее движение.
– Я в детстве тоже танцевал, – начал обычный свой треп Виктор, – но потом 
увлекся велосипедом, спортом…
Он говорил увлеченно, шутил, рассказывал анекдоты, Мария отвечала на его 
вопросы односложно, нехотя, однако Виктор этого не замечал и продолжал в том же 
духе, а Стас слушал его, не слыша, поглядывал на Марию, встречая ответные ее 
взгляды, полные загадочной заинтересованности, и на ум ему неожиданно пришли 
слова Андре Моруа: «В любви и литературе нас притягивает то, что выбирают 
другие». Эту девушку первым заметил Виктор, но она была не его круга и не 
принадлежала компании танцоров, хотя и танцевала вместе с ними. Стас это в и д 
е л. Виктор мог обижаться сколько угодно, он был обречен на поражение. Хотя 
какие претензии он мог предъявить приятелю-студенту? Мария не была его невестой,
 а знакомились они вместе…
Стас снова поймал взгляд девушки, и ему показалось, что она догадывается о его 
переживаниях.
– Вы учитесь? – с ноткой утверждения спросила она.
– Физтех, четвертый курс, – поспешил ответить Виктор. – Сдаем сессию.
– А живете где?
– Я на Нагатинской набережной, а он возле Казанского вокзала. А вы?
– Я на Старом Арбате, за рестораном «Прага».
– Хороший ресторанчик, я там был недавно.
К столику подошел высокий мускулистый красивый брюнет в рубашке с короткими 
рукавами, подчеркивающими его впечатляющие бицепсы, и пригласил Марию на танец.
– Вообще-то я устала, – проговорила она извиняющимся тоном, – простите.
– Между прочим, надо спрашивать разрешения не у дамы, а у кавалеров, – бросил 
расхрабрившийся Виктор.
Накачанный молодой человек хмыкнул, оглядывая сначала Виктора, потом Стаса, 
проронил с издевкой:
– Понятно. Кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Может быть, поговорим на эту 
тему?
Стас, не вставая с места, дотронулся до локтя парня, сказал тихо, без 
выражения:
– Не надо. Она не танцует.
Молодой человек, которого внезапно слегка повело, с удивлением посмотрел на 
свои ноги и послушно отошел.
– Молодец, Кот, умеешь уговаривать, – осклабился Виктор. – Я не злой, но мог бы 
врезать ему от души.
– А вы – злой или добрый? – посмотрела Мария на Стаса с улыбкой.
– Не знаю, – подумав, честно ответил Стас. – Все зависит от обстоятельств и от 
оценки: что есть добро, что есть зло.
– У вас есть ответ на этот вопрос? Что такое добро и зло?
– Я знаю отношение к этой проблеме моего учителя. Он всегда говорил: то, что 
делается с любовью в сердце, – наверное добро. Все, что делается с ожесточением,
 – наверное зло. Но абсолютных критериев оценки добра и зла не существует. 
Таков человек.
– Последняя формула тоже принадлежит учителю?
– Нет, мне, – скромно ответил Стас.
Мария засмеялась – словно колокольчик зазвенел.
– Как-нибудь мы поговорим о философских аспектах этой темы, я люблю такие 
беседы и много читала. А сейчас мне пора домой, папа (она сделала ударение на 
последнем слоге) действительно будет сердиться.
Виктор предупредительно вскочил, подавая руку Марии, но она оперлась о руку 
Стаса и пошла вперед, легко и изящно. Надувший губы Виктор незаметно показал 
Стасу кулак, тот ответил беглой улыбкой и догнал девушку у выхода из зала, 
концентрируя внимание на передвижении всех, кто попадал в поле зрения. 
Инстинкты еще раньше подсказывали, что на улице их ждут неприятности.
Интуиция не подвела. Их ждали. Но Стас уже был взведен и готов к любому 
повороту событий, поэтому отреагировал на угрозу мгновенно, как учил дядя 
Василий.
Их перехватили у машины Стаса, стоявшей в двадцати шагах от входа в клуб, на 
противоположной стороне улицы: четверка знакомых амбалов «команды Бори Маткина».
 Двое вышли к дверце «Фиата» с носа, двое догнали девушку и сопровождавших ее 
приятелей сзади.
– Эй, – окликнул один из них; в свете фонарей блеснули его золотые зубы, – 
погоди, как там тебя… Котов.
Стас ответил, не раздумывая.
Он мог бы подождать, попробовать убедить ребят не трогать их, не выяснять 
отношений, а потом в случае неудачных переговоров затеять картинную потасовку с 
применением эффектных ударов и приемов, как в кино, от которых неприятель долго 
летал бы по воздуху, кричал от боли и падал. Он мог убить каждого приемами 
космек, особенно если увидел бы оружие. Вместо этого Стас перешел на т е м п, 
усыпил сначала ту двойку, что зашла с тыла, а затем тех, кто ждал у дверцы, – 
самого Маткина с его жестким ртом-щелью (так и осталось загадкой, чем он был 
известен) и его телохранителя.
Все четверо тихо легли на асфальт и не встали.
Виктор, округлив глаза, а Мария, оценивающе и задумчиво, смотрели то на 
уснувших парней, то на Стаса и молчали. Он открыл дверцы «Фиата», сделал 
приглашающий жест: