обороны, Федеральное агентство правительственной связи и информации, а также 
Государственная Дума, состоящая в большинстве своем из людей беспринципных и 
подлых, заботящихся только о своем благе, то есть наиболее поддающихся 
кодированию и подкупу.
Получив задание от Бабуу-Сэнгэ, советник президента Юрьев передал разговор с 
координатором Рыкову и продолжил «спуск программы» еще ниже, конкретным 
исполнителям, среди которых был и Артур Емельянович Дятлов, новый министр 
внутренних дел, только что пришедший на смену старому; президент доверял своему 
советнику и по его рекомендации предложил кандидатуру Дятлова Госдуме, которая 
почти единогласно его и утвердила, тем более что он уже к тому времени стал 
очередным вице-премьером.
Министр думать не любил, проводя в жизнь принцип: сначала стреляй, потом смотри,
 в кого попал, – к тому же он всегда был человеком системы, играющим по ее 
правилам. Про таких чиновников говорят – «пластилиновый». После встречи с Юрием 
Венедиктовичем он вызвал к себе начальника Московского уголовного розыска 
генерала Давидского и приказал собрать материал на некоторых гражданских лиц, 
подозреваемых в противозаконных деяниях. А коли таковых деяний не отыщется, 
следовало их сфабриковать.
Генерал Давидский не понял интересов нового министра, однако отказаться от 
выполнения задания не посмел и, в свою очередь, вызвал начальника 
оперативно-розыскной бригады полковника Синельникова.
Синельников, известный в узком кругу под прозвищем Скелет, слыл фигурой 
одиозной и не боялся ни Бога, ни черта. Это был громадный мужчина с 
двухметровыми плечами и руками толщиной с ляжку обыкновенного человека, 
способный ударом кулака разбить дубовый стол. С виду он казался простодушным, 
крутым и прямым, как ствол ружья, на самом же деле полковник славился отменным 
и хватким умом, ироничностью и начитанностью, поражающей сотрудников МУРа от 
рядовых и сержантов до высших офицеров. На шутки коллег он не только не 
обижался, а даже поощрял остроумие подчиненных, считая, что оно разряжает 
атмосферу и способствует психологической разрядке.
– Полковник, – сказал Давидский, не привыкший звать коллег по имени и отчеству,
 – разыщите вот этих людей, установите за ними наблюдение, выясните о них все, 
вплоть до мельчайших подробностей интимной жизни. Если найдете компромат – 
задержите, если такового не существует… – начальник МУРа нахмурился, сделал 
паузу, – компромат надо обеспечить.
Синельников взял листок бумаги с фамилиями, прочитал вслух:
– Василий Балуев, Ульяна Митина, Иван Парамонов, Вахид Самандар, Кристина 
Сумарокова, – поднял голову. – Некоторые фамилии мне знакомы. Это не тот 
Самандар, что президент Международного исследовательского центра боевых 
искусств?
– Возможно, – буркнул Давидский.
– А Иван Парамонов – не тот ли известный психолог и целитель, попасть к 
которому на прием мечтает каждый больной?
– Выясните, – сказал Давидский.
– А чем они провинились перед законом? – Синельников подчеркнул последнее слово.

– А вот это вы и должны установить, – уже с раздражением произнес начальник 
МУРа. – Задача понятна?
– Стреляй в куст, пуля виноватого найдет…
– Что?!
– Мы сыщики, товарищ генерал, – расправил плечи Синельников, – а не сборщики 
компромата. Людей этих мы найдем, конечно, и попасем немного, но в пределах 
инструкции. К тому же мы сейчас занимаемся «чистилищем», не хотелось бы 
распылять силы.
– Идите работайте, – тяжело проговорил Давидский, настроение которого резко 
упало. Он понимал, что в глазах полковника выглядит странно, однако сказать 
больше, чем было сказано, не мог.
– Есть идти работать. – Синельников повернулся и вышел из кабинета генерала, 
остановился посередине приемной, столкнувшись со своим замом майором Агаповым.
– Ну что он там еще придумал? – кивнул на обитую черным дерматином дверь 
кабинета болезненный с виду, худой Агапов, смотревшийся рядом с шефом, как 
шлюпка рядом с дредноутом.
– Как тебе сказать, – философски ответил Синельников, – по-моему, он сам ничего 
придумать не может, зато явно получил задание сверху и спихнул нам. «Со мной не 
надо разговаривать, меня надо слушать».
– Понятно. Чье задание?
– Я же говорю – сверху. Не все равно?
– А что за задание?
– Найти вот этих мужиков и девиц, – полковник сунул Агапову листок с именами, – 
и при наличии криминала арестовать.
– А если криминала нет? – спросил все понимающий Агапов.
– Я его тоже спросил об этом.
– А он?
– А он, как в одном стихотворении говорится: «Петров мне ничего не отвечает, 
висит и только ботами качает».
Агапов хмыкнул, хотел в ответ пошутить, но глянул на мрачное лицо начальника и 
передумал.
* * *
В отличие от Юрьева Рыков действовал иначе. Он не питал больших надежд на то, 
что органам правопорядка удастся задержать Посвященных или напугать их до такой