ли украденных когда-то, то ли купленных боевиками во время войны у шустрых 
российских полководцев. Комплексы предназначались для уничтожения вертолетов и 
любой другой летающей техники, если таковая появлялась вблизи расположения базы.

Стрелковым же оружием ЧАС была обеспечена под завязку, в том числе и 
сверхсовременным западного и российского производства. Нормальному человеку в 
голову бы не пришло штурмовать лагерь, хорошо укрепленный и охраняемый не хуже 
других военных баз. Однако группе Ибрагимова не было нужды поднимать шум, 
задача стояла тихо и незаметно уничтожить только четверых наемников, 
участвовавших в «налете на Москву». Шум мог подняться лишь в результате 
неосторожных действий группы, а для прорыва она имела все необходимое, хотя это 
был крайне нежелательный вариант.
Все действия перехватчиков были оговорены, поэтому каждый знал свое место и что 
он должен делать.
Первыми к базе выдвинулись снайперы: майор Ибрагимов и Тамерлан. Они должны 
были снять часовых на вышках, господствующих над карьером и всей местностью без 
единого кустика или деревца, разве что с россыпями камней.
– Отсчет пошел! – раздался в наушниках голос майора, тихо хлопнули выстрелы, и 
часовые на вышках перестали шевелиться.
«Делу время, потехе ЧАС», – скаламбурил про себя Василий, в темпе преодолевая 
сто метров до ворот.
Тотчас же проводники бросились к вышкам и быстро заняли места часовых на случай 
огневого отступления. Они сознательно шли на риск, и Вася отдал должное 
женщине-инструктору, не боящейся смерти. Пережила она, наверное, столько, что 
жизнь стала ей недорога.
Группа же бесшумно скользнула к воротам, Шерхан и Маугли заскочили в будочку 
поста и через мгновение выскочили обратно, открыли ворота. Никаких лазерных или 
фотооптических отражателей охрана базы не применяла, боевики чувствовали себя 
здесь хозяевами, и даже собак не пустили по кругу, как всегда это делали в 
других местах, поэтому первый рубеж перехватчики преодолели за считаные секунды 
и без шума. Их тут явно не ждали.
Второй заслон на спуске в карьер сняли все те же снайперы, выдвинувшись слева и 
справа от дороги. Часовых было трое, причем один из них спал в саманной 
развалюхе, приспособленной в качестве будки поста. Убрал его Кир.
Через две минуты карьер лег перед ними зеленовато мерцающей сквозь приборы 
ночного видения чашей. Нигде ни одного человека, ни малейшего движения, тишина. 
Уверенные в неуязвимости и недосягаемости, «солдаты свободы» – уголовники, 
бандиты и террористы, наемники из всех стран СНГ и даже из-за рубежа – спали, 
не ожидая неотвратимой минуты возмездия.
– По местам, – прошелестел в наушнике голос майора, и отряд разделился.
Шерхан и Маугли скользнули к БТРам, предполагая вывести могучую технику из 
строя. Тамерлан и Кир обошли офицерское казино и столовую в поисках охраны, 
никого не обнаружили и подтянулись к одной из казарм – длинному деревянному 
бараку с рядом окон, где и располагались те, ради кого они сюда пришли. Внутрь 
должны были войти майор Шмель, Кир и Василий. Только Шмель знал в лицо тех, 
кого предстояло убрать, и только Кир согласился всех их «погасить». В задачу 
Василия входила подстраховка группы на случай, если кто-либо из спящих в 
казарме проснется.
Дневального, спящего в обнимку с автоматом, снял Шмель. Внутри храпящей на 
разные голоса казармы царил мрак, однако перехватчики легко ориентировались в 
темноте с помощью своей ночной оптики. В нос шибанули сложные и могучие запахи 
немытых человеческих тел и ног, табака, перегара, капусты и чеснока, сквозь 
которые Василий учуял и сладковатые ароматы наркоты. Пробормотал про себя: «Кто 
не курит анашу, я того не выношу…»
Роман Купчик, мощный детина с редкой белесой щетиной на красной роже, спал у 
окна на втором этаже нар, раздевшись до трусов. Умер он мгновенно от 
мастерского удара ножом в сердце. Его напарник Мухин спал рядом, опухший то ли 
от беспробудного пьянства, то ли по причине болезни. Он тоже не издал ни звука 
от укола кинжалом, только дернулся один раз, заскрипев досками нар.
Умер тихо в храпящей, вздыхающей, бормочущей, стонущей и свистящей темноте 
казармы и чеченский охотник за головами Джамал Гапуров, бородатый, усатый, 
похожий на типичного представителя своего дикого и варварски гордого народа. А 
вот его приятель Имран Абдулмуслим, такой же лохматый, но с бритым недавно, 
хотя уже и зарастающим щетиной лицом, от удара ножом умер не сразу, рванулся 
вверх, замычал, и его пришлось удерживать за руки и зажимать рот сразу двоим – 
Киру и Шмелю, пока он не затих.
Нашлась работа и для Балуева.
От резкого скрипа нижней кровати, на которой спал Абдулмуслим, проснулись сразу 
двое в углу казармы: рослый блондинистый молодец, вероятно, какой-то прибалт, и 
чеченец, несмотря на жару и духоту спящий в полном национальном обмундировании, 
разве что без сапог. Реакция у Василия была мгновенной, блондина он вырубил 
сразу ударом-выпадом (хитю) в горло, а чеченца мог и не успеть заставить 
замолчать, если бы тот не накурился гашиша. Пока тот таращился в темноту, 
покачиваясь, силясь разглядеть сквозь горячечные видения, что происходит, 
Василий добежал-таки до него на цыпочках, зажал рот ладонью и коснулся 
костяшками пальцев виска. Мужик уснул снова, так ничего и не сообразив.
Зато до Василия внезапно дошло, что он совершенно рефлекторно применил прием из 
арсенала ТУК – варианта системы смертельного касания, переданной ему для 
изучения Матвеем Соболевым. Причем применил не осознанно, а на уровне 
подсознания, будто всю жизнь знал эту систему и практиковал в течение