поставишь? Нотацию прочитаешь?
– В яму положу, – глухо ответил Василий. – Сука си соку си[33]…
– Ну давай, попытайся… – Ибрагимов не закончил.
Движение руки Балуева было столь стремительно, что никто из людей майора, в том 
числе и он сам, не успел среагировать: сверкнула бесшумная стальная молния – и 
в лоб майору вонзилась рокухоси – шестилучевая звездочка сякэна. Мгновение 
Ибрагимов, качнувшись назад от удара, продолжал стоять с пистолетом в руке 
(успел-таки вытащить!), затем упал навзничь. Лейтенант Свирайло перевел 
недоуменный взгляд с лица Балуева на тело командира, снова на Балуева, еще раз 
на Ибрагимова, потрясенный происшедшим. Глаза его расширились, правая рука 
сжала рукоять пистолета, в левой появился кинжал – все тот же баллок, которым 
он владел мастерски и которым были убиты полковник Ивакин и генерал Дикой.
– Ах ты, б…!
Но прежде чем лейтенант успел выстрелить, к нему метнулся смертельный блик 
сякэна, и Свирайло опрокинулся на спину со звездой в переносице. А затем Горшин 
вскинул руку и сказал звучным, вибрирующим от сдерживаемой силы, властным 
голосом:
– Стоять!
Бойцы «Стикса», готовые открыть стрельбу, замерли.
– Бросьте оружие!
Осиротевшие стиксовцы повиновались.
– Ты! – Палец Горшина указал на стоявшего чуть впереди всех великана с бородкой 
и усами. – Где женщина с ребенком?!
– Их увезли на машине… серый «Лендровер» с флагом…
– Садись, поехали. – Горшин нырнул в кабину. – Это машина Рыкова.
Василий постоял немного, ненавидящими глазами пожирая тело Ибрагимова, потом 
напряжение схлынуло, он вздохнул с каким-то всхлипом, сел рядом с Тарасом, и 
«Понтиак» рванул с места, как торпеда, обдав гравием, землей и кусками асфальта 
застывших профессионалов «Стикса», оставшихся ни с чем. Только после этого они 
опомнились, открыли было огонь, бросились к воротам, чтобы сесть на машины и 
отправиться в погоню. Но было уже поздно. «Понтиак» догнать им не удалось.
Горшин хотел сказать Василию: вечно ты торопишься, что за нужда была 
демонстрировать бу-дзюцу?[34] – но посмотрел на его заострившееся лицо и 
передумал. Сказал вместо этого:
– Не переживай, Баловень. Она жива, а это главное. Рыкова мы достанем, я тебе 
обещаю. Хотя справиться с ним будет нелегко.
Вася закрыл глаза, откидываясь на спинку сиденья, представил лицо Ульяны и 
явственно услышал ее нежный голос:
«Ищи меня за тридевять земель, Васенька…»
Глава 34
Я ИСПОЛНЯЮ ВОЛЮ ПРОВИДЕНИЯ
Юрьев посетил храм Христа Спасителя не для того, чтобы воздать хвалу Господу 
или полюбоваться на его золотые купола и на красивейшее убранство центрального 
зала – трансепта, а для встречи с Бабуу-Сэнгэ. Координатор Союза Девяти ждал 
его у алтаря в толпе прихожан, неотличимый от них смиренной позой и 
благоговейной торжественностью созерцания. Вполне могло быть, что он 
медитировал, геометрия храма усиливала внутри зала колебания пси-полей 
отдельных людей, подводила их к резонансу и тем самым увеличивала позитивное 
воздействие на психику. Однако Юрий Венедиктович почувствовал его взгляд, понял,
 что запеленгован, подошел и встал сзади и чуть сбоку.
– Где Соболев? – спросил Бабуу-Сэнгэ, не разжимая губ.
– Пока не найден, – отозвался Юрьев тем же манером; услышать их мог бы только 
Посвященный, да и то в пределах двухметровой зоны затухания звука.
– Тогда зачем я вам понадобился?
– Рыков начал самостоятельную игру.
– То есть перебежал вам дорогу?
– Он взорвал дачу генерала Ельшина, убил его самого и захватил в заложники 
Ульяну Митину, оказавшуюся в руках секьюрити генерала. Теперь девушка у него, и 
он наверняка пустит в ход эту козырную карту, чтобы выйти на Соболева.
– Что вы предполагаете делать в связи с этим?
– Ничего. Наблюдать за Германом и его пленницей. Рано или поздно Соболев придет 
за ней, говорят, он друзей в беде не бросает, и тогда на сцену выйду я… – Юрьев 
улыбнулся, – в белой рубашке и галстуке.
Бабуу-Сэнгэ не понял последней фразы Юрия Венедиктовича, но уточнять ее смысл 
не стал.
– Хорошо, план реален. Что еще вы хотели сообщить?
Юрьев замялся.
– Рыков становится непредсказуемо опасен, Учитель. По моим сведениям, ему 
удалось забрать у Ельшина программу «К», файл связи с Конкере. Нетрудно 
представить, к чему это приведет.
– Да, Герман слишком увлекся идеей изменения реальности, его надо придерживать. 
Но с ним-то как раз мы договоримся, а вот Соболев тревожит меня все больше. 
Этот человек может преподнести не один неприятный сюрприз. Его необходимо… 
остановить.
– Но ведь он зомбирован… пентархом… или меня ввели в заблуждение?
– Мы его недооценивали, Юрий Венедиктович. По моим сведениям, он действительно 
инициировал эйнсоф, изменив нашу реальность, хотя мы этого и не почувствовали, 
и намеревается пойти еще дальше. То, что его запрограммировал Удди, еще ни о 
чем не говорит. И самое плохое, что Соболеву покровительствуют Хранители.
– До меня тоже дошли эти слухи…