Бабуу-Сэнгэ находился в своей молельне (было время вечерней молитвы), 
спрятанной в недрах монастыря Гаутамы, когда на него «посмотрела Вселенная» и с 
дуновением холодного ветра перед ним проступил колеблющийся светящийся призрак 
верховного куратора.
«Приветствую вас, лама» – так можно было бы перевести мысленный «иероглиф», 
воспринятый сознанием Бабуу-Сэнгэ. – Я не знаю причин, по которым вы не прибыли 
ко мне с докладом, но они должны быть весьма весомыми».
«Они очень весомы», – смиренно ответил настоятель храма Гаутамы.
«Россия в последнее время становится территорией, слишком сильно загрязненной 
магией. Наблюдатели отмечают за три недели мая около полутора десятков 
психофизических паттернов – потрясений общего поля Сил. Если этим балуются не 
кардиналы вашего Союза, то кто? И почему вы не предпринимаете никаких мер к 
пресечению деятельности непосвященных, получивших доступ к тайнам Круга?»
«Мы принимаем меры, но, к сожалению, не всегда можем действовать открыто. К 
тому же непосвященные, о которых идет речь, получили помощь от Посвященных I 
ступени, ставших на путь отступников».
«Прекрасно! Только этого нам не хватало – чтобы знания Круга поползли за его 
пределы, увеличивая хаос и прецессию законов реальности. Если вы не 
справляетесь, почему не попросите помощи? Пусть этим путем идет координатор 
Союза Трех Ичкерии, он слишком молод и честолюбив, но вы-то должны знать цену 
промедления. Учтите, в июне состоится Всемирный Сход старейшин Круга, и если он 
решит, что вы несостоятельны как координатор…»
«Я понял».
«Сход ничего не забывает, ничего не прощает и никому не верит, – продолжал Хуан 
Креспо, – а первую скрипку в нем по-прежнему играют Хранители, которые давно 
бьют тревогу по поводу нигилирующей деятельности Союзов. Как долго мне ждать 
позитивного ответа?»
«Дайте мне три дня, куратор. Я лично займусь чисткой своей территории».
«Жду вас в пятницу с докладом». – Призрак Хуана Креспо растаял, исчез его 
мысленный голос, канал связи, соединивший через тысячи километров двух 
Посвященных Внутреннего Круга, истончился и пропал.
«Пора самому познакомиться с этим человеком – Матвеем Соболевым, – подумал 
Бабуу-Сэнгэ. – Уж очень сильно им заинтересовались столь высокопоставленные 
лица, как иерархи. Кто он такой? Откуда пришел? Как получилось, что он овладел 
знаниями Круга, не пройдя Посвящения?.. Но прежде надо поговорить с Везирханом. 
Ошибся босс Чечни, недооценил противника, зато должен знать о Соболеве то, чего 
не знаю я…»
Бабуу-Сэнгэ сосредоточился и вошел в зыбкое марево астрала, пронизывающее всю 
Землю, чтобы найти канал связи с Везирханом Шароевым, президентом Чечни, 
координатором Союза Трех Неизвестных.
* * *
Василий подъехал к дому Горшина рано утром, в начале девятого, но оказался 
последним. Парамоновская «девятка» уже стояла во дворе дома, что говорило о 
прибытии Посвященных точно по договору. Правда, у Балуева было оправдание: он 
встречался с генералом Первухиным, которому рассказал о схватке с командой 
«Стикса» в Рязани и о попытке розыска силами милиции «опасных преступников», 
среди которых значился и он сам. Первухин знал о розыске, а также о том, кто, 
по его мнению, был инициатором, и пообещал «прекратить безобразие».
– Дни Генриха сочтены, – сказал он в напутствие. – Дикой встречался с 
директором и передал ему пакет документов о деятельности Ельшина, от которого 
Бондарь едва не поседел. Заведено уголовное дело, эхо идет по всей Москве, 
уголовщина готовится к чистке. В общем, заварил твой приятель кашу. Так что в 
скором времени выяснится и твоя несостоятельность, капитан, как преступника. Но 
какое-то время я тебе советую не высовываться. Как вам удалось отбиться от 
«Стикса»? Неужто Ибрагимов сплоховал?
– Мы оказались круче, – усмехнулся Василий, пожимая руку начальнику Управления 
спецопераций, которому тоже грозило привлечение к ответственности за прошлые 
грехи – участие в разработке «Перехвата», и отбыл на встречу с друзьями, 
прекрасно осознавая, что ему-то как раз придется постоянно «высовываться», а не 
прятаться по схронам ФСБ.
В доме Тараса его встретила тишина. Посвященные сосредоточенно пили чай и о 
чем-то размышляли. Не поднялась навстречу гостю даже Ульяна, что Васю слегка 
обидело, однако уже через полминуты он понял, в чем дело.
– Что за унылый вид, господа супера? – осведомился он, появляясь в гостиной; 
защита дома пропустила его без звука. – Кого хороним? Все живы-здоровы, от 
погони ушли, все вместе, полны решимости изменить жизнь к лучшему – и траур на 
лицах!
– Соболев зомбирован, – тихо проговорила Ульяна.
– Это и раньше было известно, – сбился с тона Василий.
– Тарас встречался с ним ночью… Матвей пытался установить контакт с Монархом в 
одиночку и едва не поплатился свободой воли. А он знал, что одному это делать 
опасно, и все-таки открыл «черный файл».
– Ну и что?
– Ясно, что в его психике происходят необратимые изменения, активируемые 
программой Удди, которую пентарх внедрил в подсознание Соболева. Надо срочно 
что-то предпринимать, иначе мы опоздаем.
– Но ведь мы же наметили… – Вася обошел стол и сел рядом с Улей на диван. 
Настроение его упало.
– Наметили, – неопределенно дернула плечиком Ульяна. – А теперь сомневаемся. 
Что будет, если мы ошибаемся? Ты можешь представить?