меня.
– Ну, мы еще обсудим этот вопрос. – Парень глянул в глубь коридора. – Вон Скунс 
идет, закругляйся.
Девушка фыркнула, посмотрела на Матвея, не успевшего сказать ни слова.
– Не хочешь пойти с нами в кафе? Впрочем, вижу, не хочешь. Тогда давай пойдем 
куда-нибудь еще. Если, конечно, у тебя есть время, – деликатно добавила она.
Матвей улыбнулся, получив в ответ улыбку девушки.
– Когда вы заканчиваете?
– В шесть, но я могу и сбежать.
– Подъеду к шести, жди, у меня есть кое-какие дела. Ты ведь в ДАСе живешь? Как 
устроилась?
– Отлично, и девочки в комнате хорошие. – Кристина нахмурилась, вспомнив что-то,
 но тут же ее лицо разгладилось. – В принципе мы можем посидеть в кофейне и в 
ДАСе.
– Потом обговорим варианты. Беги, действительно Скунс идет.
Кристина оглянулась на входившего в аудиторию преподавателя английского языка,
 – Матвей знал его, – сморщила лоб.
– Девчонкам он нравится, а мне нет. Смотрит как… как паук, и губы все время 
облизывает. От такого поневоле вспомнишь Хайяма.
– Что именно?
– Ну, он говорил, что учиться необязательно.
Матвей кивнул и процитировал:
Так как истина вечно уходит из рук, Не пытайся понять непонятное, друг.
Чашу в руки бери, оставайся невеждой, Нету смысла, поверь, в изученье наук.
Кристина засмеялась:
– Я Омарчика тоже читаю и люблю.
– Чао, – подтолкнул девушку к аудитории Матвей и, не оглядываясь, пошел к 
лестнице. Ее взгляд он чувствовал спиной, но не обернулся, чтобы не смазать 
впечатление, пока не хлопнула дверь. И сразу же увидел в тупичке с дверью 
туалета того самого парня в белом, Тараса, которого он «отбил» у налетчиков в 
собственном доме.
– А говорят, гора с горой не сходится, – сказал тот с легкой улыбкой, выступая 
вперед.
У Матвея вдруг появилась уверенность, что парень этот намного старше, чем 
кажется. Глаза его смотрели на мир как бездонные колодцы, в которых стыло 
бесконечное знание. Он все видел, знал и умел, как столетний патриарх, хотя на 
вид ему можно было дать не больше двадцати восьми.
– Как вы меня вычислили? – тихо спросил Матвей, напрягаясь: у него возникло 
ощущение, что его ощупывают изнутри. – Вероятность повторной случайной встречи 
очень мала.
– Вы реагируете как ганфайтер, – погасил улыбку Тарас. – Пойдемте поговорим, у 
меня есть ключ от пустой аудитории, там нас никто не побеспокоит. – Он пошел 
вперед, не оглядываясь, в уверенности, что собеседник последует за ним.
Матвей расслабился, не чувствуя опасности, сказал в удаляющуюся спину:
– Здесь разговора не получится. У меня машина, поехали в центр. Я знаю пару 
хороших кафе.
Через полчаса они сидели в уютном кафе на Маросейке, где столики были 
отгорожены друг от друга решетками из бамбука, увитыми плющом, и где можно 
говорить спокойно под тихую музыку, не опасаясь быть подслушанным.
Матвей заказал себе то же, что и собеседник: салат, грибной суп, филе трески, 
запеченное в тесте, кофе. Однако ел, не чувствуя вкуса. Он не любил играть по 
чужим правилам. Еще раз, более внимательно оглядел сотрапезника, отметил 
гибкость и скупую точность движений, тихую скрытую силу и снова поразился 
выражению лица, дышавшего внутренним глубоким и всепонимающим покоем. Этот 
человек знал и видел так много, что становилось не по себе. Возраст его угадать 
было невозможно – двадцать восемь или сто двадцать восемь лет? Матвея мороз 
продрал по коже, хотя он и не выдал своих чувств, понимая, что Горшин видит его 
переживания. И все же Матвей отметил и кое-что новое в его облике: нет-нет да и 
вспыхивали на его лице искры тоски и горечи. Человек этот явно не был счастлив, 
тая в глубинах души неведомую боль.
Во время всего разговора Матвей чувствовал себя скованно и был напряжен, как 
никогда. Впервые в жизни ему встретился человек, способный читать его как книгу,
 вычисливший траекторию его движения и даже суть задания, о котором должны были 
знать лишь трое. Иногда ему удавалось отстроиться от цепкого взгляда Тараса, 
выскользнуть из пальцев его психофизического ощупывания, и тогда у собеседника 
в глазах вспыхивали интерес и уважение. И еще Матвей все время ловил себя на 
мысли, что все это с ним было. Память мучительно пыталась подсказать что-то, 
намекнуть, сообщить нечто важное, но главное – уже прожитое однажды!
– Предлагаю сразу расставить точки над i, – сказал Тарас, заказав кофе по 
второму разу. – Я работаю на «Чистилище». Стоит расшифровывать?
– Не стоит, – остался спокойным Матвей. Чего-то подобного он и ожидал, а 
главное – поверил Горшину сразу.
– Вы хорошо воспринимаете неожиданности, – похвалил его Тарас, не дождавшись 
продолжения; оба неторопливо принялись пить кофе. – Только не вздумайте 
задерживать меня. – В глазах Горшина мелькнул и пропал насмешливый огонек. – 
Даже с вашей подготовкой сделать это будет нелегко. А то, я вижу, вы уж 
подумываете…
Матвей, действительно прикидывающий вариант захвата собеседника, помедлив, 
кивнул:
– В этом пока нет необходимости.