«Чистилища».
– Я тоже так подумал, – отозвался Агапов, страдающий желудком каждый раз, как 
только начинал волноваться. – Стоит ли в таких условиях включаться в эту войну 
еще и нам?
– Домой, – коротко бросил водителю Синельников и несколько минут сидел молча, 
полузакрыв глаза. – Как там наш художник?
– Шерхов? Пасем, но толку пока никакого: ни с кем подозрительным не общается, 
часто закладывает за воротник… как натура творческая… Считаю, надо брать его и 
допрашивать – скорее выйдем на заказчика.
Начальник МУРа молчал до самого дома, а выходя из машины, произнес одну только 
фразу:
– Поторопитесь с художником, иначе нам перебегут дорогу прыткие ребятки из 
обороны.
Евдоким Матвеевич Бурлаков, заместитель министра обороны по новым военным 
технологиям, как обычно, вошел в свой кабинет на третьем этаже здания 
министерства ровно в девять утра. Из головы не шел разговор с начальником 
Главного управления военно-технического сотрудничества Госкомоборонпрома 
Тлеубаевым. Клавдий Иванович был явно напуган вызовом к руководителю «Смерша» и 
требовал защитить его аппарат от «посягательств на свободу, честь и жизнь» 
какого-то там генерала военной контрразведки.
– Да, Никушина пора «мочить», – вслух пробормотал Бурлаков, садясь за свой 
необъятный стол и открывая папку для работы с первоочередными документами. И 
сразу же наткнулся на плотный белый конверт с тисненым в углу золотым 
кинжальчиком, рукоятку которого образовывали красиво переплетенные буквы «ККК».
С минуту Бурлаков смотрел на конверт, как на ядовитое насекомое, потом 
осторожно взял двумя пальцами и вскрыл. На стол выпал листок бумаги с таким же 
кинжальчиком и напечатанным текстом: «Это первое и последнее предупреждение. 
Насколько нам известно, вы замешаны по крайней мере в десятке тайных сделок по 
незаконной продаже вооружений и военного имущества наряду с ответственными 
чиновниками Госкомоборонпрома, фирм „Росвооружение“, „Оборонэкспорт“, 
„Спецвнештехника“ и „Воентех“. Особенно „Воентех“, потому что компания создана 
при Министерстве обороны и подчинена вам через подставных лиц. Виновные будут 
нами наказаны в ближайшее время, но вы состоите у нас на контроле по другому 
уровню – уровню, определяющему интеллектуальный потенциал армии и государства. 
Высокие военные технологии – важная, если не важнейшая, составляющая этого 
потенциала. Мы имеем сведения о том, что вы готовите несколько секретных 
операций по продаже таких технологий на разработку новейших типов 
психосуггестивного оружия, известных как „глушак“ и „болевик“, то есть 
сутгестор „Удав“ и генератор боли „Пламя“. Мало того, вы уже запланировали 
демонстрацию зарубежным покупателям принципиально нового вида оружия, 
называемого конструкторами „дыроколом“ и зашифрованного буквами НК – „невидимое 
копье“, аналогов которому не имеют не только ни одна армия на земле, но даже 
военные лаборатории мира! Вам осталось сделать последний шаг в этом 
направлении… который действительно может оказаться последним. Немедленно 
подавайте в отставку! Уймите коллег. Другого шанса не будет!»
Текст письма расплылся, словно глаза Бурлакова налились слезами. Он выронил 
листок, потом снова взял в руки, перечитал. Рассеянно закурил, сбрасывая пепел 
прямо на бумаги. Спохватился, вызвал адъютанта.
– Капитан, кто готовил папку с документами?
– Лично я, а что, Евдоким Матвеевич?
– Ко мне в мое отсутствие никто не наведывался?
Адъютант озадаченно помолчал.
– Сегодня никто… Вчера, когда вы ушли, появлялся Федор Иванович со своим 
телохраном Юргеном, но к вам в кабинет они не заходили.
У Бурлакова сильно забилось сердце, кровь мгновенно прилила к щекам, потом 
отлила, задрожали руки.
– Говоришь, министр заходил? – переспросил он глухо.
– Так точно. Спросил, где вы, еще пошутил насчет…
Не дослушав, Евдоким Матвеевич нажатием клавиши вырубил селектор. Посидел, 
унимая сердце, выпил холодного боржоми и, включив аппаратуру кодового ответа, 
связался с Лобановым. Через несколько минут, предупредив адъютанта, что у него 
назначена важная встреча с военным прокурором, заместитель министра уже мчался 
в служебной машине на Мясницкую, где располагался банк «Северо-Запад».
Сидя в своем великолепно обставленном кабинете для приемов особо почетных 
гостей на семнадцатом этаже здания, маршал Сверхсистемы следил по телемонитору, 
как Бурлаков несется по лестнице входа, перепрыгивая через три-четыре ступеньки 
сразу. Кивнув на экран, сказал своему собеседнику:
– Его надо убрать тихо и незаметно… Пропал человек – и все… пока не найдем 
достойную замену.
– Потеряем рынок военных технологий, Олег Каре-нович, – осторожно ответил 
Тень-6, префект южной префектуры столицы Чирейко Яков Иванович.
– Не потеряем. – Лобанов вызвал своего секретаря и телохранителя. – Замену 
Летчику я наметил уже давно, и фигура эта будет помощней… хотя и поскандальней.
– Кто же, если не секрет?
– Министр обороны.
Поразмыслив, Чирейко покачал плешивой головой.
– Он не захочет делиться таким лакомым куском пирога. У него и без наших 
возможностей власти – ешь, не хочу. К тому же он сам лидер и не станет работать 
в Системе ни под чьим началом.
– А мы этого и не требуем. Предложим ему не конкуренцию, а сотрудничество.