страной нам не хватит – нет, даже не сил и средств – духа.
– А ваше мнение, Евдоким Матвеевич?
– Не знаю, – нехотя пробурчал Бурлаков. – В свое время у Купола был весьма 
влиятельный помощник, какой-то дружок Ельшина, но и он не смог выручить его. 
Поговорите с Генрихом, может, у него еще осталась та связь.
Лобанов задумчиво пососал дольку лимона, хотя в душе чувствовал досаду и злость.
 Попытки выйти на Конкере, о котором рассказывал Ельшин, пока ничего не дали. 
Не помог и последний поход на дачу бывшего генерала ФСК, от которой остались 
рожки да ножки. Добираться до бункера, из которого якобы Ельшин держал связь с 
Конкере, тоже не удалось. Как только они, обезоружив охрану участка, проникли в 
подвал дачи, сработала сигнализация, и пришлось убираться оттуда во избежание 
контакта с оперативниками-«федепасами».
Олег Каренович бросил взгляд на директора ФСБ, развлекавшегося неподалеку в 
компании с молодым человеком, скорее всего телохранителем. Неужели он нашел 
бункер? И сам вышел на Конкере?!
– Черт!
– Что, Олег Каренович? – вынул свой короткий нос из стакана Носовой.
– Ничего, вспомнил одного… – Про себя же подумал: надо срочно разыскать 
ганфайтера Соболева! Он был с Генрихом на даче в момент ее разгрома и может 
знать то, чего не хочет говорить сам Генрих. По всему видать, личность 
незаурядная. Надо выйти на его родственников: отца, мать, сестру, брата, жену – 
если есть, и тогда он придет к нам сам…
– Не трогали бы вы его, – сказал кто-то шелестящим шепотом, но отчетливо и 
внятно.
Лобанов вздрогнул, подозрительно поглядел на собеседников, оглянулся, но рядом, 
кроме них, никого не было. Лишь молодой напарник директора ФСБ смотрел на него, 
как показалось Олегу Кареновичу, с насмешливым сочувствием.
Агапов нашел начальника МУРа в сауне Главного управления МВД, которую тот 
навещал регулярно через день. Завернутый в простыню Синельников блаженствовал в 
комнате отдыха с пиалой чая в руке и смотрел метровой диагонали телевизор.
– Ну что, пришел попариться? – проворчал он, разомлевший от жары и пара.
– Если по службе – уволю!
– Увольняй. – Полковник принялся, кряхтя, раздеваться. Рядом с могучим шефом он 
смотрелся как китайская джонка рядом с атомным ледоколом. – Пошли попаримся. 
Или ты уже вкусил на полную катушку?
– Докладывай.
– Нашли труп первого заместителя мэра…
Пиала хрустнула в ладони Синельникова, горячий чай выплеснулся на мощную ляжку, 
но Александр Викторович даже не поморщился.
– Шкуро?! Бориса Натановича? Где?
– Ниже третьего водозабора на Москве-реке. Две пули в спине.
– «Чистилище»?
– Неизвестно, записок при нем не обнаружено. Да и обычно три «К» сообщает о 
своих жертвах сразу.
– Начал действовать приказ министра, запрещающий публиковать заявления 
«Чистилища», передавать по радио и телевидению. Н-да, брат, принес ты новость. 
Придется подключать «орунов».
Агапов кивнул. «Орунами» негласно называли работников ОРРУ – отдела по 
расследованию «резонансных» убийств, то есть убийств, всколыхнувших 
общественность.
– Что еще вы нашли?
– Художника.
– Кого?
– Художника-графика, который предположительно рисовал эмблемы для «СК» и «ККК». 
Это ж твоя идея была, забыл? Художника зовут Шерхов Сергей Борисович, работает 
в основном на издательство «Армада», хотя известен и в других издательствах. Я 
видел его работы. Несколько статичен, но профессионал крепкий.
– Кто с ним беседовал?
– Никто. И я хотел бы пойти к нему сам. Или с тобой. Если ты не против, составь 
компанию.
– Негоже начальнику МУРа заниматься оперативными делами лично… Ладно, поехали 
после ужина. Адрес знаешь? Прихвати на всякий случай группу реагирования.
– Обижаешь, начальник. – Агапов помахал рукой и потопал голышом по коридорчику 
к двери в парилку, откуда изредка просачивались струи пара.
ЗАЩИТА «РЮРИКА» (продолжение)
Василий возник из темноты сзади Самандара.
– Никого, он один.
– Итак, «проводник», – холодно сказал Матвей. – Вам есть что сообщить по 
существу? У нас тут неотложные дела.
Колючие холодные «щупальца» коснулись головы, проникли под череп, попытались 
пройти глубже – в мозг, но Соболев увеличил плотность защитного экрана – на 
уровне ощущений, иллюзий, нервных токов, – и «щупальца» растаяли. Это 
подтверждало догадку Матвея, что «случайно» появляющийся на его пути директор 
Международного исследовательского центра боевых искусств Самандар Вахид – 
«проекция» Конкере, Монарха Тьмы.
– Давай «сделаем» его, чтоб не мешался под ногами, – предложил Василий, и 
тотчас же Самандар оказался рядом с ним, провел в немыслимом темпе серию 
«казацкий веер», от которого Балуева унесло в кусты, без дыхания, с гудящей 
головой, хотя он и поставил винтовой блок. Не будь Матвея, Самандар через 
какое-то время добил бы его окончательно, однако Соболев владел режимом не хуже