– Не понимаю вас, Николай Владимирович…
– Чем вы там занимаетесь, черт побери?! «Чистилище» позволило себе опубликовать 
в прессе открытое письмо правительству, в котором недвусмысленно угрожает 
террором высшим государственным лицам! Вы что, не можете понять, чем это 
кончится?
– Ах, это… Нет, Николай Владимирович, мы все понимаем и принимаем адекватные 
меры…
– Да какие там адекватные! Перестаньте заниматься своими ср…ми уголовниками и 
бросьте все силы на «ККК»!
– Но мы работаем не только с… э-э… уголовниками. В производстве двадцать дел по 
заказным убийствам, девяносто – по коррупции, двенадцать – по «СС»…
– «СС» подождет, она по крайней мере не замахивается на физическую ликвидацию 
руководителей государственного масштаба. Немедленно создайте команду для 
ликвидации «ККК» по типу тех, что создаются в ФСБ и ГУБО. Буду крайне удивлен, 
если через неделю вы не доложите о результатах! И запретите наконец всем 
газетам публиковать заявления «Чистилища»!
– Каким образом?
– Не мне вас учить. Соберите главных редакторов… пригрозите… проштрафившихся 
увольте! У меня все.
Трубка замолчала.
Пашин посмотрел на нее, как кролик на удава, потом в сердцах хватил по аппарату.
 Передразнил. «Создайте команду, создайте команду»… Создали уже! А что толку? 
Попробуй ликвидировать тайфун…
Сняв трубку другого телефона спецсвязи, тоже прямого, министр дождался ответа и 
сказал:
– Привет, Сергей Вениаминович. Тебе Коржаков не звонил? Звонил?! Ну, слава Богу,
 а то уж я подумал, что только мной особенно недовольны. Ну, что будем делать с 
«Чистилищем»?
– Об этом подумаем, когда «ККК» будет у нас в руках. – ответил директор ФСБ. – 
А пока и думать не о чем, надо искать.
– Но мне он дал неделю срока!
– Думаешь, мне больше?
– Но это же беспредел, Вениаминович!
Коваль засмеялся.
– Если уж министр жалуется на беспредел… Кстати, вчера вечером молодцы 
Коржакова снова отличились, слышал? Напали на ночной клуб «Какаду», уложили 
известных артистов на пол, обыскали… кое-кому залепили по морде…
– Ко мне уже поступило заявление, подписанное Никулиным, Моргуновым, Соломиным, 
Пугачевой и другими, но что я могу сделать? Это же Коржаков!
– Это не Коржаков, вернее, не один Коржаков. Он чувствует поддержку патрона, 
так что если кому и жаловаться, то только президенту… или Богу! Однако 
посоветуемся, как нам совместными усилиями нейтрализовать тихо и быстро 
«Чистилище».
– Тихо не получится. Завтра вечером тебя устроит?
– Давай завтра вечером, я созвонюсь с Федором Ивановичем. До связи.
Пашин бросил трубку на рычаг, налил до половины в бокал коньяку и залпом осушил.

* * *
В желтом халате и шлепанцах Юрген походил на образцового отца семейства, хотя в 
данный момент он находился с последней женой в разводе. Зато его нынешняя 
пассия в прозрачном пеньюаре выскользнула из гостиной в спальню, подмигнув 
гостю, который появлялся здесь уже не первый раз. А гостем полковника был на 
этот раз Пауль Артурович Кийк, на шее которого все еще лиловел продолговатый 
рубец, а под глазом красовался синяк с зеленым отливом.
– Как он тебя отделал! – хмыкнул Юрген. – Однако слабоват ты, Паша, оказался. 
Это тебе не Голышев, а?
Кийк скривил побелевшие губы, еле сдержал ярость.
– Я его еще сделаю… один на один…
– Разве что из гранатомета, Артурович. Уж если его «глушак» не взял… А точно не 
взял? Может, ты забыл снять его с предохранителя или не включился генератор?
Они расселись в удобных креслах. Свет торшера не до конца рассеивал мрак, 
создавая интимную уютную обстановку.
– Татьяна, сделай кофе, – слегка повысив голос, попросил Юрген.
Соблазнительная подруга полковника продефилировала мимо в своем 
сногсшибательном пеньюаре и вскоре принесла маленькие керамические чашки.
– «Глушак» сработал, – пробормотал Кийк, расслабляясь. – Когда из него 
стреляешь, это чувствуется. Единственное объяснение: у Соболева был фильтр 
защиты.
– Фильтры не вышли из стадии разработок, существуют лишь несколько 
экспериментальных образцов.
– Значит, Соболев раздобыл себе где-то один из них.
– Не я ли предупреждал тебя, Паша? Надо было взять моих «зомби», на них не 
действуют ни «глушаки», ни «болевики», да и пулей их не завалишь с одного раза. 
К тому же, замечу, захват ганфайтера в квартире – далеко не лучший вариант. Он 
специально тренирован для боя в ограниченном оперативном пространстве. Его надо 
было выгнать на простор, в поле, в лес, на улицу, и навалиться всем скопом. 
Впрочем, с этой минуты Соболев – моя проблема. Попробую взять его с другой 
стороны, связать с убийством Голышева.
– Каким образом?
– Подкину «улики», найму свидетелей, найду компромат… Надо только подумать,