пустяками. Но от Шаровского вам надо избавляться – он спит и видит себя 
президентом «Рюрика». Попытавшись скомпрометировать вас, устроить налет, засаду,
 его друзья перейдут к более действенным мерам.
– Каким же?
– Это будет киллер.
Афонин закурил, прошелся по кабинету, снова сел. Брови его упрямо сдвинулись на 
переносице.
– Я буду работать, как и начинал, честно. И таких, как я, коммерсантов много, 
будь уверен.
– Знаю! – Матвей встал. – Но нечестных все-таки больше. К сожалению. Сергей 
Сергеевич, мне надо на три-четыре дня съездить в село, с сестрой плохо…
– Хоть на неделю. Деньги нужны?
– Обойдусь. На какое-то время наш враг притихнет, будет искать другие варианты, 
так что опасность чуть уменьшится. Но все-таки будьте осторожнее. В качестве 
телохрана возьмите Кудёму, парень надежный, хотя и угрюмый. А когда я вернусь, 
найдем способ заставить кое-кого уважать наши принципы.
Афонин молча пожал протянутую руку.
СЮРПРИЗ
Леонид Арнольдович Пашин стал министром внутренних дел, сменив на этом посту 
ушедшего на пенсию Жаренова Ивана Кузьмича неожиданно для многих, но только не 
для тех, кто знал его достаточно хорошо.
Родился он в тысяча девятьсот пятьдесят втором году в Порт-Артуре. Закончил 
Высшее военно-политическое училище МВД еще тогда – в СССР, потом Академию МВД. 
Стал кандидатом исторических наук. Занимал должности заместителя начальника 
кафедры Ленинградского высшего военно-политического училища МВД, председателя 
Комитета Верховного Совета России по вопросам обороны и безопасности, 
заместителя директора Агентства федеральной безопасности, начальника Управления 
Министерства безопасности, начальника Управления Министерства безопасности по 
Петербургу, заместителя министра безопасности России, затем директора службы 
контрразведки. Когда ФСК сменила вывеску на ФСБ и директором стал Сергей 
Вениаминович Коваль, Пашина вызвал к себе президент, через два дня ему 
присвоили звание генерал-лейтенанта, и он стал министром МВД.
Его собеседником, вернее, хозяином кабинета, куда его пригласили, был 
Генеральный прокурор Николай Григорьевич Плотников.
Кадровые перестановки в верхах, в результате которых Плотников из заместителя 
Главного прокурора Москвы передвинулся сразу в кресло Генпрокурора, были 
негласными, щепетильность в расчет не бралась, несмотря на громкое 
провозглашение высоких нравственных принципов.
Личное дело Плотникова было шито белыми нитками, хотя никто из должностных лиц, 
принимавших его на работу, почему-то не обращал на это внимания, не сделал ни 
одной документальной проверки.
Так, в личном деле было сказано, что он в тысяча девятьсот семьдесят втором 
году закончил МГУ, а в графе «работа» значилось: «С 1961 года по апрель 1972-го 
– лаборант, старший лаборант Новосибирского государственного университета». 
Записи никак не состыковывались друг с другом. МГУ Николай Григорьевич никогда 
не заканчивал, так как учился на вечернем отделении Новосибирского университета.

Но это была не единственная «история с географией» в биографии Плотникова.
В тысяча девятьсот семьдесят восьмом он женился и сменил свою звучную фамилию, 
полученную в наследство от родного отца, – Жмых, на фамилию жены, Плотниковой С.
 Л. Конечно, сменить фамилию может каждый, но не каждый может получить на новую 
фамилию военный билет, датированный 1974 годом, когда Плотников еще не знал, 
что станет Плотниковым. Получил он билет в кубанском городке Тлеубинске, где 
никогда не жил и не служил, и там же стал обладателем офицерского удостоверения,
 датированного тысяча девятьсот семьдесят седьмым годом, хотя удостоверения с 
такими серией и номером выдавались только с 1985 года. Но именно офицерское 
удостоверение и позволило Плотникову сделать военно-юридическую карьеру и 
добраться до должности заместителя прокурора Москвы. Последний прыжок в высокое 
кресло Генпрокуратуры был сделан без особых на то усилий: к тому времени 
Плотников находился на вершине криминальной пирамиды теневой экономики.
Он успешно боролся с преступностью и еще более успешно создал собственную 
структуру власти, независимую от других властных институтов, в том числе от 
бывшего Купола, нынешней «СС» и государственных защитных систем. При этом он 
опирался и на тех, и на других, так как всех устраивал и был нужен всем.
Пашин и Плотников знали друг друга давно, однако приятельскими их отношения 
назвать было нельзя. Оба были прекрасно осведомлены о возможностях друг друга, 
и разговоры вели только на официально-деловом уровне. На сей раз Плотников 
снизошел до личной доверительной беседы, причину которой сообщил генералу 
милиции не сразу.
Начал генпрокурор с сетований на ухудшение криминальной обстановки в стране в 
целом и в столице, в частности, приведя с десяток примеров, которые министру 
МВД, конечно же, были хорошо известны.
Описан был и случай в ресторане «Рига», где трое молодых подгулявших 
посетителей стали приставать к охраннику, потом к какой-то компании, а потом к 
самому маленькому и тщедушному человечку, который вдруг вытащил откуда-то 
пистолет и уложил на месте всех троих… Плотников говорил и о бандитской 
группировке из тридцати семи человек, задержанной в районе Рязанского проспекта,
 которая занималась вымогательством средств у частных структур, малых 
предприятий и частных лиц. В результате операции ГУБО были изъяты шесть 
автоматов, тринадцать ружей, в том числе пять «винчестеров», двадцать девять