к убийству, правда? Ибо если это так, то, даже допуская, будто ты ведаешь, что 
творишь, я все равно должен буду предупредить тебя, прежде чем ты сделаешь 
заявление.
— Да нет же, Бад! Ничего подобного. Я даже не знаю, кто этот парень. Я никогда 
и не видела его. Я же предупредила, что обстоятельства дела лишены всякой 
логики.
— Хорошо, уточним: где захоронен труп?
— Это часть общей проблемы, Бад. Я не могу быть точной до конца. Мой информатор 
не знаком с местностью. Он не настолько хорошо представляет себе местоположение 
объекта, чтобы свести его к одной точке. Но из того, что мне рассказали, я могу 
заключить: это примерно там, где магистраль Миссури-Пасифик пересекает реку, 
вероятнее всего, с западной стороны. Впрочем, последнее — лишь догадка.
— Догадка, говоришь? Рут, ты что, вздумала со мной шутить?
— Ты считаешь, мне очень весело, Бад?
Он внимательно посмотрел на женщину и понял, что она полна затаенного ужаса. 
Нет, весело ей не было.
— Рут… Откуда ты знаешь о трупе, откуда ты знаешь, где он захоронен, и откуда 
ты знаешь, что произошло убийство? Вот три момента, которые ты должна мне 
объяснить, дабы я убедился, что с шариками у тебя все в порядке.
— Мне сказали.
— Кто?
— До некоторых пор я не могу ответить тебе на этот вопрос. Покуда есть шанс, 
что я ошибаюсь…
— Когда ты сможешь открыть мне истину?
— После того как ты выкопаешь тело… может быть.
— Ты только что сказала, что не знаешь в точности, где оно захоронено. И ты 
рассчитываешь, что я могу воспринимать тебя всерьез, если просишь основываться 
на подобной информации?
— У меня есть еще два факта, Бад. Первый: я знаю, кто убил. И второй: я знаю в 
точности когда.
— Ну что же, это придает какой-то вес твоей аргументации. Но я полагаю, эти 
факты тебе тоже кто-то сообщил?
— Да.
— Рут, если бы на твоем месте был любой другой человек, сейчас он уже сидел бы 
на полу за дверью моего кабинета с отпечатком ноги сорок шестого размера на 
заднице. В сущности, я не так уж неуверен, что это совсем плохая идея.
Рут была явно шокирована словами Джуна, но еще больше был шокирован сам Бад: 
она заплакала.
Джун не мог этого вынести: не только потому, что он помнил прежнюю Рут, но и 
потому, что вид у нее был донельзя несчастный. Бад знал, что старушка Рут 
скорее задохнулась бы, чем позволила себе пустить слезу. Да, времена явно 
меняются.
Он дал Рут несколько бумажных салфеток и терпеливо подождал, пока к ней 
вернется самообладание. Когда Бад почувствовал, что Рут готова продолжать, он 
смягчил голос и произнес примирительно:
— Может, нам обоим пойдет на пользу, если ты еще раз заверишь меня, что ты 
лично в этом деле никак не замешана?
— Нет, не замешана. По крайней мере, впрямую…
— Тогда кто — доктор Скуновер? Адам?
— Они замешаны ровно в той же степени, что и я, Бад. Мы все располагаем 
определенными фактами. Это все, что я могу сказать тебе в данный момент.
— Хорошо, Рут. Давай разберемся, насколько я все понял. Итак, ты знаешь, что 
произошло убийство, но ты…
— Зверское убийство, Бад, а не просто убийство.
— Ладно, зверское убийство. Ты не знаешь, кого убили, не знаешь точно, где 
спрятан труп, но знаешь, кто убил и когда?
— Правильно.
— Тогда расскажи мне все, что знаешь.
— Убийца — Бикфорд Янг. Дата — двенадцатое августа этого года.
Джун достал блокнот и карандаш.
— Хорошо, Рут. И где же мы найдем этого Бикфорда Янга?
— В Блэтчлейском институте генетики. Он работает у моего мужа.
— Он и сейчас там?
— Да.
— Значит, вы с Делмаром знаете, что этот парень совершил зверское убийство, и 
позволяете ему оставаться на свободе?
— Он не знает, что мы знаем.
— Почему ты так уверена?
— Не могу сказать.
— Уж не боитесь ли вы его?
— Конечно, боимся. Потому я и пришла к тебе.
Джун отложил карандаш и снова внимательно посмотрел на Рут.
— Ты ведь знаешь, Рут, я не могу выйти на большое жюри* с подобной историей. 
Даже если во всем этом есть смысл, предстоит долгое разбирательство, а ты 
напускаешь туману, и пользы от тебя не очень-то много. Конечно, если ты дашь 
мне кое-какие реальные детали или по крайней мере скажешь, почему ты не можешь…
— Прости, Бад. Я разрываюсь между двумя обязательствами: между заботой о 
безопасности семьи и долгом перед моей профессией. Увы, что бы я ни сказала, 
все равно дело закончится тем, что я предам одно или другое. Я надеялась, ты 
сможешь мне помочь. Я пришла к тебе, потому что мы были друзьями. Но я понимаю