адпись, сделанную энергичным почерком: «Сануэмон Кимура, тридцати 
двух лет от роду. Снят во дворе собственного дома, в октябре первого года 
правления императора Мейдзив год дракона».
— А-а, это твой прадед, мой отец, стало быть, — сказала бабушка, возившаяся на 
пороге дома. — Благороднейший был мужчина… и отважный — герой Реформации. Да ты 
посмотри на него, посмотри как следует! Тут он как раз в твоем теперешнем 
возрасте, а разве можно вас сравнить? — старуха сокрушенно вздохнула. — И в 
кого ты такой уродился? Впрочем, он не настоящий твой прадед, не по прямой 
линии. Я ведь его приемная дочь. Как почили с миром мои родители, — они с 
Сануэмоном в родстве состояли, — так он и взял меня в свой дом.
А уж как любил-то, как нежил да лелеял! Словно родное…
Фотография как фотография. Я бросил ее на пол галереи, где она лежала раньше. 
Но малыш, младший братишка озорника, крутившийся тут же, поднял ее и запрыгал 
на одной ножке.
— Поид, поид, поид! — кричал он, размахивая куском старого картона.
Что еще за поид? Впрочем, мне было некогда разбирать лепет малыша.
— Где, где? — спросил старший. — Он, и правда — поезд! Смотрите, дяденька, даже 
надпись разобрать можно — суперэкспресс «Эхо».
— Ладно, ладно, — сказал я, — Очень хорошо… Только вы, ребята, не мешайте, 
видите — дядя занят.
Я направился в чулан, но вдруг замер на месте.
— Что за ерунда?! — проворчал я, снова беря фотографию. — Какой еще поезд?..

Я долго изучал фотографию. Действительно, поезд? Что за наваждение… Снимок 
сделан сто лет назад, в первый год правления императора Мэйдзи, то есть в 
далеком году. На переднем плане — господин Сануэмон Кимура восседает посреди 
двора на раскладном стуле. Одет с подобающей его положению пышностью — в 
хаорима,
[3]
на боку меч. Фоном служит двор нашего дома, старый двор, где я стоял минуту 
назад, и гора, возвыдаяся вдали, за домом. Ну-да, вон она, я ее и сейчас вижу. 
Но поезд… Все видно очень отчетливо — выходящий из туннеля поезд, надпись на 
головном вагоне-экспресс «Эхо», окна… Суперэкспресс с электровозом, новейшая 
модель. Чудеса…

— Бабушка, ты уверена, это действительно мой прадед?
— Я еще не ослепла, дружочек мой! — старуха, кажется, обиделась, но все же 
надела очки и принялась разглядывать снимок. — Ну конечно, прадед! А то кто же 
еще? Отлично помню эту фотографию. Сколько раз в детстве любовалась на моего 
благодетеля… А вот эта гора, видишь? Наша она, с древних времен род Кимура 
владеет ею…
Я все больше и больше приходил в недоумение. 1868 год… электроэкспресс… прадед 
с прической тенмагэ…
В конце концов я отправил фотографию в Токио, моему приятелю, работавшему в 
редакции газеты. Пусть проверит, не фотомонтаж ли это.
Да, действительно, загадка. Самое смешное, что никакой железной дороги в наших 
краях нет. Гора есть, и раньше была, и сто лет назад, и двести, а вот железной 
дороги нет и, разумеется, не было…
Наконец, приятель мне позвонил.
— Проверил, показал специалистам, — сказал он весело. Все в порядке, можешь не 
сомневаться — подлинный снимок, никакой не фотомонтаж. Правда, ребята из 
фотолаборатории сказали, что если б был негатив, они бы еще точнее определили…
Откуда я возьму негатив? Скорее всего, его выбросили, а если и не выбросили, то 
он куда-нибудь затерялся. Кому придет в голову хранить негатив целых сто лет, 
словно какую-нибудь драгоценность?
— У меня к тебе еще одна просьба… — я подышал в трубку, соображая, как бы 
поточнее выразиться. — Видишь ли, в чем дело… На фото — гора, в горе туннель, 
поезд. Hо самом деле в этой горе никакого туннеля нету. Железная дорога сюда не 
доходит. Так вот, если представится случай, узнай, пожалуйста, не собирается ли 
Министерство транспорта провести здесь железную дорогу.
Через несколько дней приятель позвонил снова. На сей раз его голос звучал 
взволнованно.
— Послушай, а ты ведь угадал. Будет у вас железная дорога. Официального 
разрешения, правда, еще нет, но проект уже утвержден. По этому проекту старая 
железнодорожная ветка будет удлинена, и пути пройдут как раз около твоего дома.
— А когда начнут строить?
— Точно не известно… Но, кажется, на проекте есть пометка — «Срок завершения 
строительства 1968 год».
Я был поражен. 1968 год! Выходит… выходит, на фотографии запечатлено будущее, 
которое должно наступить через сто лет! Через сто лет после того дня, когда 
была сделана фотография!
Не знаю уж почему, но чутье подсказало мне, что именно наша гора каким-то 
образом связана с загадочным явлением.

— Железную дорогу построят, говоришь? — спросила бабушка. — Через нашу гору? 
Еще чего! Да кто же это им дозволит?! Кто дозволит, спрашиваю? — в ее голосе 
появились грозные нотки. — Не будет на то моего согласия! Хоть бы они мне все 
деньги предложили, какие ни на есть в казне, все равно не допущу. Наша гора, 
спокон веков наша, у нас и останется! Не то что ездить, добрые люди на нее и 
ходить-то страшатся. Говорят, там Тэнгу живет. А если случайно и забредет на 
гору путн