Но если уже добилась своего, зачем мне теперь этот человек? Я его терпела, 
когда еще не достигла основной цели. А теперь почему терплю? Перестраховка? А 
вдруг еще раз пригодится? А если нет?
 Глупый он. Думает, что я к нему привязалась, что он мне нужен, что вообще у 
меня к нему чувства есть. Ничего нет. И даже он мне надоел. Его упорная 
повторяемость. И еще, - это наверное самое главное, - мне не нравится, что он в 
доме уже не гость, и не хозяин, и не квартирант, и не любовник. Теперь он от 
меня ждет чего-то. Чего? И должна ли я ему? За что? В общем, не нужен он мне.
 Когда-то он мне сказал: "уйду, как только ты скажешь". Наверное, в этих словах 
весь ответ на мои недовольства. Тогда они меня обидели, смешно признаться, но 
обидели. Но они же и повлияли на все дальнейшие отношения".

 (Здесь мне хотелось сделать комментарий от себя, Ирины Медведевой. Отношение к 
данной фразе разных женщин может служить своеобразным тестом на составляющие их 
моделей мира.
 Когда-то Саша сказал мне ту же самую фразу, "уйду, как только ты скажешь", но, 
поскольку в моей модели мира не было отношения к мужчинам, как к жалким, слабым 
и безответственным существам, стоящим ниже меня по уровню умственного развития, 
я спросила его:
 - А если я не скажу, ты не уйдешь?
 - Не уйду, - сказал Саша, и это оказалось правдой. Такая постановка вопроса 
меня вполне устраивала, более того, фразу "уйду, как только ты скажешь" я 
восприняла не как пренебрежение ко мне, а как знак уважения к моей личности и к 
моим желаниям. Навязываться человеку против его воли - дело неблагодарное и 
бессмысленное, не приносящее обоим ничего, кроме неловкости и чувства стыда.
 Видимо, в модели мира Гали настоящий мужчина в ответ на предложение уйти 
должен был бы отреагировать попыткой самоубийства, или как минимум, долгой и 
душераздирающей сценой, в которой он валялся бы у нее в ногах, умоляя не лишать 
его ее драгоценного общества. Подобные взгляды характерны для женщин, чья 
неуверенность в себе компенсируется сильной жаждой контроля. Любой мужчина, 
чувства и поведение которого она не способна контролировать, представляет 
потенциальную угрозу ее душевному равновесию. Такие женщины подменяют искреннее 
и взаимоудовлетворяющее общение с мужчинами всевозможными манипуляциями, 
предназначенными для обретения более или менее полного контроля над ними в 
попытке обретения спокойствия и душевного равновесия. А теперь снова вернемся к 
дневнику.)

 "Я сама управляю всем процессом. А он только наблюдатель, но не участник. Так 
и я бы согласилась устроиться,-очень ловко, ни обязанностей, ни забот, хочу 
приду, хочу уйду, заботы у меня дома, а здесь и такому рады до полусмерти.
 Вот оно отчуждение. Чужой он, несмотря ни на что, и никакие ночи не делают его 
родным. Это понятие не от чувств, а от сознания, от благодарности души.
 Он прав в своих стихах, он прав в том, что показывает нас двоих в зеркале. Но 
ведь я все это знаю, знала, и говорила об этом без намеков, сразу, в первые дни.
 Чего он ждет от меня? Кажется, я начинаю понимать - новых ощущений. 
Преобразованная им самим женщина - какие будут ощущения? Почему бы не проверить 
на практике, если имеется такая возможность?
 А я перестала ему верить. Уходит уважение, уходит любовь, уходит интерес. И 
чем чаще я его вижу, тем меньше иллюзий, он относится к тем, кто больше берет, 
чем дает, причем считает, что этим осчастливливает других. А вначале я этого не 
замечала, хотя он сам об этом говорил или о чем-то похожем. Разочарована я? Нет,
 я ведь не была очарована.
 Что меня раздражает? Смутно понимаю, но это или нет - не знаю, - "сладку ягоду 
рвали вместе, горьку ягоду - я одна". Когда мне трудно - его нет рядом, и он не 
хочет и не пытается мне помочь, хотя трудности мои и не материальные. Эти мои 
сомнения ничем хорошим не кончатся. Я уже чувствую, как внутри меня появляется 
пепел. Так уже было. И был конец. И нисколько любви.
 Какой же я несчастный человек. Не сама я создаю трудности, они во мне, это мой 
рок, моя судьба, и сама я никогда не сумею ее преодолеть, изменить.
 Благодарна я тем светлым дням, когда простая радость, без всяких сомнений, 
угрызений, просыпалась со мной каждое утро, встречала день, солнце, жизнь живую,
 горячую. Нет, я ни о чем не забывала, но память моя мне не мешала наслаждаться 
этим отдыхом от собственных оков.
 Почему они уходят в прошлое, что изменилось? Нет, не я, а мой товарищ. Не могу 
его другом назвать, и никак по-другому. Мне, казалось, что, несмотря на свою 
молодость, он тонко чувствует всю невыгодность моего положения, двусмысленность 
всей ситуации, мою борьбу с собой, - но, увы! Этого мне только хотелось. И 
потому сердце постепенно превращалось в комок боли, от которой некуда деться, и 
унять ее нечем. Как будто надвигается катастрофа, от которой мне не уйти.
 Не знаю, чем закончится этот мой жизненный эксперимент, - или взлетом, или 
падением, - но явно одно, что в людях разуверюсь окончательно. И это будет 
самым худшим периодом в моей жизни. Сегодня я еще надеюсь жить (не хочу, но 
надеюсь)."

 В этом отрывке мы сталкиваемся с проекцией. "И все-таки мне не нравится, что я 
не знаю своего нового друга, плохо знаю. Это часто приводит к мысли, что меня 
обманывают."
 Явление проецирования своих неосознанных намерений или опасений часто 
встречается у людей, одна ("светлая") - часть личности которых отрицает 
существование другой ("темной"), подавленные желания и намерения которой в