- Она еще хуже и агрессивней, чем Таня. Она обманом заманила меня сюда, и она 
набросилась на меня, даже не интересуясь моими желаниями. Она отвратительна и 
опасна. Она хочет причинить мне вред. Я ненавижу ее и боюсь. Я ненавижу ее еще 
больше за тот страх и отвращение, которые она мне внушает. Я должен защищаться. 
Я должен выбраться отсюда любой ценой.
 - Сдвинься чуть-чуть дальше по линии времени, - сказала Лин. - Что ты видишь и 
чувствуешь сейчас?
 - Она лежит на кровати. Какой кошмар, похоже, она без сознания. Неужели это я 
ее ударил? Я бы никогда не смог ударить женщину. Зачем она все это сделала? Мне 
страшно, противно и страшно. Противно от ее поведения и от себя самого. Я не 
хотел ее бить. Я всегда относился к женщинам с уважением. Она лишила меня этого 
уважения. Мне отвратителен сам факт, что женщина может быть такой.
 - А теперь ты должен увидеть еще один кирпичик твоей модели мира, который мы 
назовем "первым кирпичиком Вероники". Какое убеждение и какое обобщение 
заключено в нем?
 Я прислушался к своим ощущениям, и снов а почувствовал как очередной кирпичик 
убеждений увеличивающимся в размерах шаром наливается тяжестью внутри меня. Все 
во мне протестовало, не желая принимать, не желая признавать его, отказываясь 
видеть то, что заключалось под его оболочкой.
 - Войди в него, - мягко сказала Лин. - Пока это лишь темная часть тебя самого, 
и естественно, что тебе неприятно заглядывать в то, что ты не хотел бы 
признавать, но, поверь, когда мы закончим упражнения, все изменится. Ты сможешь 
смотреть на эту часть здания твоей модели мира без боли и отвращения.
 Отвращение, пожалуй, было слишком мягким словом для того, чтобы описать мои 
ощущения, когда я вошел в "первый кирпичик Вероники". Она довершила дело, 
начатое Таней, разрушив с детства укоренившееся в моей душе прекрасное, пусть и 
чересчур идеализированное представление о женщине и возлюбленной.
 Жизнь с моей матерью и, особенно, сестрой, научила меня тому, что женщины 
могут быть сварливыми, капризными, нетерпимыми и скандальными, но в то же время,
 все их отрицательные качества компенсировались в моем воображении добрым и 
щедрым сердцем, благородством души и глубоким чувством собственного достоинства.
 В том, чтобы заманить в дом совершенно незнакомого школьника и бросаться на 
него, раздевшись догола, было, по моему первому ощущению. нечто столь 
унизительное и отвратительное для всего женского рода, что меня чуть не 
стошнило от обиды, разочарования и отвращения.
 - Мне противна Вероника, противна до тошноты, - сказал я. - Меня пугает до 
безумия сама ситуация, когда я оказался запертым в комнате с голой, находящейся 
в бессознательном состоянии девушкой.
 - Какие выводы ты делаешь из этой ситуации?
 - Женщины отвратительны и опасны. Я должен быть достаточно умен, чтобы больше 
никогда не позволить им заманить меня в ловушку и обмануть меня. Я не позволю 
им пользоваться мной. Я никогда не буду пешкой в их игре.
 - Хорошо, - сказала кореянка. - А теперь переместись в позицию стороннего 
наблюдателя.
 Я помассировал онемевшую от напряжения шею. Тело казалось неуклюжим и 
одеревеневшим, как после долгого вынужденного сидения в неудобной позе. На 
смену эмоциональному напряжению пришло безразличие усталости.
 - А это занятие прилично выматывает, - пожаловался я. - Не очень-то приятно 
сталкиваться лицом к лицу с правдой о своих убеждениях и скрытых мотивах своего 
поведения.
 - Твои искаженные кирпичики модели мира - это еще цветочки, - ободряюще 
улыбнулась Лин. - Если бы ты знал, какие сюрпризы можно обнаружить в модели 
мира обычного среднего европейца, ты бы действительно ужаснулся. В 
негармоничных моделях мира, как и в болезни, мало привлекательности, но болезни 
можно лечить, а модели мира можно исправлять, так что к подобным вещам нужно 
относиться с мудростью и пониманием. Ложись на кровать. Я сделаю тебе массаж, и 
мы продолжим наши игры.
 Я обнял возлюбленную, притягивая ее к себе, и мы оба опрокинулись на кровать. 
Ощущение ее сильного, горячего тела немедленно пробудило во мне вихрь 
оргазмических ощущений, оживляющих меня и наполняющих новой силой и энергией. 
Юношеские травмы ушли куда-то далеко, и сейчас мне казалось невероятным, что я 
был способен испытывать к женщинам такой впечатляющий спектр негативных чувств.
 - Когда ты рядом, все женщины мира кажутся мне прекрасными, - сказал я.
 - Ты опять обобщаешь, - рассмеялась кореянка. - Похоже, ты не жить не можешь 
без этого.
 После непродолжительного, но окончательно взбодрившего меня массажа мы вновь 
приступили к занятиям.
 - Мы на время отложим исследование новых искаженных кирпичиков твоей модели 
мира и попробуем привести в состояние, приближающееся к норме уже известные нам,
 - сказала Лин. - Начнем с "первого кирпичика Тани".
 - Что ты имеешь в виду под приведением в норму? - спросил я. - Разве для 
кирпичиков модели мира существует какая-то универсальная норма?
 - В данном случае это такая же норма, как и норма в состоянии здоровья. Если 
каждый орган, каждая клеточка функционируют исправно, не нарушая общую картину 
здоровья человеческого организма, то говорят, что сами органы и организм в 
целом находятся в норме, то есть здоровы.
  Кирпичики модели мира - это своеобразные клеточки психического организма 
человека. Если каждая такая клеточка функционирует нормально, то психический 
организм человека способен хорошо адаптироваться к внешним условиям и 
возникающим ситуациям, и человек может действовать адекватно обстоятельствам,