глупые выкрутасы своей мстительной хозяйки. Я понимал, что у меня не было 
выбора. Я не смог бы удерживать его слишком долго, и, если бы я его не удушил, 
пес почти наверняка убил бы меня или, в лучшем случае, очень сильно покалечил, 
Я надеялся, что эта история послужит, наконец, Веронике уроком, и она отвяжется 
от меня.
 Столь бурный, но несколько разочаровывающий опыт общения с представительницами 
прекрасного пола отбил у меня охоту к дальнейшим приключениям, и когда, 
спокойно прогуливаясь по Пушкинской улице, я ощутил толчок в спину и понял, что 
гибкое женское тело прильнуло ко мне, обвивая за шею руками, я вновь испытал то 
же самое чувство, что и в квартире Вероники, когда та, голая, набросилась на 
меня, и едва удержался от инстинктивного импульса ударить или оттолкнуть 
очередную навязчивую незнакомку.
 Прочитав на моем лице откровенную злость, девушка слегка отодвинулась, и я 
резким движением высвободился из ее объятий.
 - Что тебе надо? - не очень вежливо спросил я. Я не хотел новых проблем. 
Единственное, что мне было нужно - это чтобы женщины оставили меня в покое.
 - Извини, я не думала, что ты так отреагируешь, - сказала девушка, видимо не 
привыкшая к тому, что мужчины вырываются из ее объятий. - Ты не знаешь меня, но 
я тебя знаю уже давно. Я Аня, подруга Тани. Когда-то Таня издали показывала мне 
тебя, и ты мне очень понравился, но тогда я не могла даже пытаться 
познакомиться с тобой, потому что не хотела перебегать дорогу подруге.
 - Вряд ли бы тебе удалось перебежать ей дорогу, - хмуро сказал я. - Таня 
неплохо повеселилась на мой счет и исчезла, не оставив ни ответа, ни привета. 
По правде говоря, я не хочу даже слышать о ней.
 Глаза Ани округлились от удивления.
 - Так ты что, ничего не знаешь? - спросила она с какой-то странной интонацией, 
на которую я, раздраженный ковырянием в старой ране, не обратил внимания.
 - А что я должен знать? - поинтересовался я. - Твоя подруга назначила мне 
свидание и так и не появилась. С тех пор о ней ни слуха, ни духа.
 - Таню убили, - тихо сказала Аня. - Она не пришла на свидание с тобой потому, 
что уже не могла этого сделать. Я оторопел.
 - Убили? - недоверчиво спросил я.
 - А ты действительно ничего не знал? - в свою очередь переспросила Аня.
 - У меня не было ее телефона, - растерянно объяснил я. - Я не знал, где ее 
найти. Я думал, она меня бросила. Как это случилось?
 - Ей отрезали голову, - с еще не утихшей болью в голосе сказала Аня. - Тело 
вместе с головой бросили на железнодорожное полотно, видимо надеясь, что его 
переедет поезд. Я точно не знаю, что произошло, но по-моему Таня каким-то 
образом оказалась замешана в криминальные разборки. Она туманно намекала на 
какие-то тайны, что ей грозит опасность, но я не обращала внимания, думая что 
это - просто фантазии.
 Захлестнувшее меня чувство вины и стыда почти заставило меня застонать от горя.
 За эти месяцы чего я только не передумал о Тане, обвиняя ее во всех смертных 
грехах, а она, не сделав мне ничего плохого, закончила жизнь на железнодорожных 
путях с отрезанной и отброшенной в сторону головой.
 Мне было так плохо, что я чувствовал, что просто не в силах продолжать 
разговор,
 - Извини, но мне нужно домой, - сказал я. Аня, казалось, понимала мое 
состояние.
 - Мы могли бы встретиться еще раз? - спросила она.
 - Да. Только не сегодня, - сказал я, нетвердой рукой выводя на обрывке бумаги 
номер своего телефона.
 Мы с Аней начали встречаться. Она нравилась мне, но, похоже, я нравился ей 
гораздо больше. Больше всего меня поражал в Ане ее типично мужской стиль 
поведения.
 Принимая участие в "мужских разговорах" со школьными товарищами, я приобщался 
вековому опыту обольщения женского пола.
 - Если ты идешь с девушкой по дороге, - говорил один знаток, - и видишь перед 
собой крышку канализационного люка, - обними ее за талию и скажи: "Осторожно, 
не споткнись. Там канализационный люк".
 - Если ты переходишь с девушкой дорогу, возьми ее за руку, и скажи: "Осторожно,
 не споткнись о край тротуара", - добавлял другой.
 - Если ты сидишь с девушкой в кино, обними ее и положи руку ей на плечо, - 
советовал третий.
 Словно подслушав наши разговоры, Аня, завидев канализационный люк, обнимала 
меня за талию, говоря:
 - Не споткнись, дорогой. Там канализационный люк. При переходе через улицу она 
заботливо брала меня за руку, напоминая:
 - Осторожно. Не споткнись о край тротуара.
 Во время киносеансов она неизменно проявляла инициативу, обнимая меня и кладя 
руку мне на плечо.
 Хотя и без всех этих ухищрений я испытывал к Ане довольно сильное влечение, 
воспоминания о Тане продолжали меня терзать безотчетным чувством вины, и в 
глубине души я не мог предать ее память, заведя роман с ее лучшей подругой.
 Постепенно наши отношения сошли на нет, оставив в моей душе смутное чувство 
печали, вины и сожаления.

 Вот, пожалуй, и все, - закончил я. - Наверное, можно было бы вспомнить еще 
что-то, но это будет уже позже и не оставит в моей душе такого глубокого следа.
 - Для начала этого достаточно, - сказала Лин. - Уже слишком поздно, и, прежде,