- Теперь ты видишь, как возникают перекошенные кирпичики модели мира, - 
сказала Лин. - О твоем отношении к женщинам мы еще поговорим, а сейчас я хотела 
бы обратить твое внимание на то, что произошло у тебя с твоим другом. Ты 
оставил его из чувства брезгливости, причем брезгливость эта оказалось двоякой 
- с одной стороны чисто физической, а, с другой стороны, эмоциональной, 
поскольку ты ассоциировал его с предавшей тебя девушкой. Откуда взялись у тебя 
такие проявления брезгливости?
 - Наверное, от матери. - ответил я. - Она просто патологически брезглива, и 
питает к микробам столь непреодолимое отвращение, что моет руки по пятьдесят 
раз на дню, так что у нее облезает кожа от постоянного мытья.
 - Но ты ведь не боишься микробов?
 - Со мной все как раз наоборот, - сказал я. - Я могу спать хоть в ботинках, 
спокойно сажусь на чистую постель, а к микробам отношусь по принципу "к заразе 
зараза не липнет". Возможно, это у меня от отца. Он никогда не страдал 
приверженностью к излишней гигиене, а его брат дядя Федя вообще был искренне 
убежден в том, что если микробы в организм не попадают, то откуда взяться 
иммунитету?
 - Если бы, не вспоминая историю с Морозулей, кто-нибудь спросил тебя, брезглив 
ты или нет, что бы ты ответил? - поинтересовалась Лин.
 - Я бы сказал, что нет.
 - Теперь ты видишь, как сознание фильтрует твою модель мира, выдавая желаемое 
за действительное. Совершенно неожиданно ты наткнулся на не очень приятную 
правду о самом себе: ты бросил своего друга из-за неосознаваемых тобою, но 
исключительно сильных убеждений, совершенно не связанных с его отношением к 
тебе.
  Брезгливость матери не могла не отразиться на тебе. и она передалась тебе в 
трансформированной форме. Ты видел, сколь нелепо ее чрезмерное пристрастие к 
гигиене, и отвечал противодействием, подсознательно становясь более неряшливым 
и небрежным, чем это принято. Уверена, что если бы мать с детства говорила тебе,
 что после туалета ни в коем случае нельзя вытирать пальцы о стену, ты бы 
занимался именно этим, утверждая таким образом свою индивидуальность и право на 
свободное волеизъявление, и тогда твой приятель-хулиган вместо отвращения, 
вызывал бы у тебя уважение, как собрат по убеждениям. 
  Но поскольку запрет на вытирание пальцев о стену не входил в действия твоей 
матери, то в этом смысле ты оказался столь же брезглив, как и она по отношению 
к микробам. 
 Мне стало стыдно. Только сейчас я понял, что дружба с Морозулей, несмотря на 
его многие отнюдь не ангельские черты характера долгое время была важна для 
меня, и в свете того, что объяснила мне Лин, мое поведение выглядело не очень 
приятно.
 - Тогда я этого не понимал, - сказал я, словно пытаясь оправдаться, хотя было 
очевидно, что оправдания тут никому не нужны.
 - Не стоит сожалеть о прошлом, - мягко сказала кореянка. - Ты ничего не 
сможешь в нем изменить. Главное - понять и увидеть то, чего ты раньше не 
замечал, и избавить себя от подобных ошибок в будущем. В человеке важно не то, 
вытирает он пальцы о стену или нет, а его человеческая сущность. Ты должен быть 
не обличителем, а воспитателем. Если сущность какого-то человека тебе близка, 
не стоит разрушать ваши отношения из-за каких-то его привычек, неприятных тебе 
в силу неведомо как сформированных убеждений. Умея общаться с людьми, можно 
избавить их от многих дурных стереотипов поведения. Изменить сущность гораздо 
труднее. Для этого нужно изменить слишком многие кирпичики в модели мира.
 - Ты расскажешь мне, как это сделать? - спросил я,
 - Расскажу в свое время, - сказала Лин. - А теперь вернемся к травмам, 
когда-то нанесенным тебе женщинами. - Ты помнишь еще что-нибудь?
 - Это трудно забыть, - ответил я. - Это случилось вскоре после исчезновения 
Тани...

 Как я потом узнал, в очередной водоворот событий меня втянул одноклассник Беня.
 Как-то раз в разговоре с одной своей очень красивой и чересчур самоуверенной 
знакомой он рассказал обо мне, о моих спортивных успехах, между делом упомянув 
и о том прискорбном факте, что я в своем столь почтенном возрасте все еще 
пребываю в девственниках.
 Вероника почему-то восприняла это, как вызов, и тут же заключила пари на 
бутылку коньяка, что за одно свидание сделает из меня мужчину.
 Не имея понятия о том, что на меня уже делают ставки, я не почуял подвоха, 
услышав в трубке незнакомый, но приятный женский голос.
 - Это Саша? - поинтересовалась незнакомка. - Вы меня не знаете, но нам 
необходимо встретиться, и как можно скорее. Речь идет о вашей матери.
 - О моей матери? - удивился я. - Может быть, вам лучше
 поговорить с ней самой?
 - Нет, - настаивал голос в трубке. - Никому ничего не говорите. То, что я хочу 
вам сообщить, я могу сказать только ее сыну.
 Удивленный и слегка обеспокоенный, я согласился. Углубившись в хитросплетение 
узеньких улочек старого города, я отыскал небольшой одноэтажный дом с 
пристроенной застекленной верандой.
 Дверь открыла высокая стройная девушка. Ее сильное крепкое тело выдавало 
пристрастие к спорту.
 - Я Вероника, - сообщила она.
 Точно с такой же интонацией она могла бы произнести: "я английская королева".
 Во взгляде, брошенном на меня, явственно читался высокомерный вызов,