Гоги Месиашвили, того самого, о котором я упоминал в книге "Обучение у воды". 
В то время в душе Гоги еще не проснулась жажда мессии, и он, сам не страдая от 
недостатка любвеобильности, возможно в силу горячей грузинской крови, с 
пониманием относился к нашим манипуляциям на заднем сиденье, получая от этого 
искреннее удовольствие.
 Когда за рулем сидели мои менее раскованные в сексуальном плане друзья, мне 
приходилось прилагать немало усилий, чтобы руки Тамары не шарили в неподобающих 
для этого местах.
 Одна из совместных поездок с Гогой за рулем и очередной его подружкой на 
переднем сиденье неожиданно послужила толчком к новой трансформации сексуальных 
пристрастий моей подружки.
 Мы ехали из Симферополя в Алушту. Безоблачное летнее небо внезапно и 
неожиданно затянули тяжелые серые тучи, и разразился ливень, перешедший в 
нудный и продолжительный дождь.
 Я увидел, как грузовик начал обгонять едущий впереди троллейбус, и вдруг из-за 
грузовика, как чертик из бутылки, выскочил старенький "ушастый" запорожец и 
понесся прямо на нас, лоб в лоб.
 Гога вывернул руль, чудом избежав лобового столкновения, и удар пришелся слева 
и сзади. Я схватил Тамару за волосы, толкнув ее на пол между сиденьями и рухнул 
на нее. Мое сознание зафиксировало, как Гога, отчаянно ругаясь, изо всех сил 
выворачивает руль, чуть ли не выгибая его от напряжения. Как оказалось 
впоследствии, пытаясь совладать с машиной, он действительно изогнул рулевую 
колонку.
 Последовал второй удар, но, ожидая его, Гога и его подруга успели наклониться 
друг к другу, и тоже, фактически, легли на сиденья.
 Удар был настолько силен, что я на какие-то мгновения отключился, а, придя в 
себя, первым делом обратил внимание на чрезвычайно сильный и устойчивый запах 
экскрементов.
 - Это что, кто-то из нас? - отстраненно подумал я, но тут мой нюх, 
натренированный за годы учебы в институте на сельскохозяйственных практиках, 
сообщил мне, что запах не слишком напоминает человеческий.
 Крыша целиком опустилась вниз, придавив нас к полу, и по узким полоскам света, 
пробивавшимся сверху было невозможно сориентироваться в окружающей обстановке.
 К счастью, покореженные дверцы удалось довольно легко открыть, и мы, извиваясь,
 как перекормленные ужи, выползли на свет божий.
 К моему удивлению, ветровое стекло при ударе вылетело наружу и теперь лежало 
на асфальте, целое и невредимое. Из нас тоже никто не пострадал.
 Машина, влетевшая под задние колеса грузовика, напоминала бесформенную 
железную лепешку. Задний борт кузова при ударе открылся, и на многострадальную 
гогину машину неторопливо стекали буро-зеленые потоки предназначенного для 
родных полей навоза.
 С тех пор к блестящему набору сексуальных наклонностей Тамары добавилась еще и 
жажда опасности. Теперь она желала отдаваться мне исключительно в автомобиле, 
мчащемся на предельной скорости и желательно по извилистой горной дороге. 
Ощущение опасности, чувство того, что смерть близка и реальна, и может 
настигнуть ее в любой момент, будоражило чувства Тамары, вызывая необычайно 
острые сексуальные переживания. Я мысленно поздравил себя с тем, что 
обрушившиеся на нашу машину навозные горы не привили ей вкуса к любимому хобби 
Гитлера, обмазыванию экскрементами и поеданию их. К счастью, достаточно 
развитое эстетическое чувство предохранило Галю от копрофилии (*) .
 Подобная тяга к опасности, замешанная на неправильном функционировании 
сексуальной энергии, тесно связана с жаждой ощущений. В том случае, когда 
человек с подобными наклонностями имеет возможность регулярно снимать 
напряжение, разряжаясь в сексуальных контактах, или каких-либо специфических 
видах деятельности, связанных с риском и повышенной физической активностью, его 
потребность в ощущениях периодически удовлетворяется, и жажда ощущений, 
стабилизируясь, остается на одном уровне, или, по мере растрачивания 
энергетических ресурсов организма, постепенно угасает, но не захватывает 
человека целиком.
 Человек с чересчур активной сексуальной сферой, подкрепленной тягой к 
опасности, лишенный регулярной сексуальной разрядки, не способен полноценно 
удовлетворить свою потребность в ощущениях, и жажда ощущений начинает нарастать,
 подчиняя себе все остальные потребности. Неуклонно увеличивающаяся жажда 
ощущений требует удовлетворения, и для того, чтобы жаждущему получить 
необходимый приток острых оргазмических опущений, ему, как наркоману, каждый 
раз приходится увеличивать дозу опасности. Поскольку события обыденной жизни не 
могут даже отдаленно сравниться с ощущениями, испытанными им при своих 
рискованных экспериментах, подобные люди в некоторых случаях способны потерять 
вкус к жизни и к нормальным человеческим взаимоотношениям, а, иногда, даже и 
саму жизнь.
 В качестве иллюстрации того, к чему может привести жажда ощущений, мне 
хотелось бы рассказать историю человека. которого я лично не знал, но о котором 
мне известно достаточно много из рассказов близко знакомых с ним людей.

 В жилах Игоря Вана текла редкая смесь китайской, украинской и русской крови. 
Его отец, полковник КГБ, был чистокровным китайцем. Когда-то он был разведчиком,
 и долгое время проработал в Китае. Не знаю, правда ли это, но говорят, что, 
будучи заброшенным в Китай и собирая ценные для Советского Союза сведения, он 
устроился помощником гадальщика. В обязанности отца Игоря входило подслушивать 
и запоминать, о чем разговаривают люди в приемной, ожидая своей очереди попасть