ение нравов современной молодежи, чем вызвал поток 
откровений, которого хватило бы на полновесное досье. Женщина выложила мне все 
подробности биографии своей дочери, которая учится в техникуме, и ее 
мужа-алкоголика, рассказала о каких-то квартирных проблемах и о склоках с 
родней дочкиного мужа. Я узнал имя женщины, узнал, что она работает в прачечной 
психбольницы, и, доведя ее до дверей квартиры, выяснил, где она живет.
     - Это было слишком простое задание, - недовольно заметил Ли. - Придется 
подобрать вам экземпляр похуже.
     Он осмотрелся, выбрал новую женщину и велел мне вместе со Славиком 
выяснить у нее все то же самое, что и у предыдущей, и узнать, что она 
собирается делать завтра.
     Я оставил Славика в качестве резерва на случай, если у меня ничего не 
получится, и направился к женщине, прикидывая, как получше завязать разговор. 
Ли явно не пытался облегчить нашу задачу, и одного взгляда на выбранную им 
фурию было достаточно, чтобы понять, что она вообще не жаждет общаться с кем бы 
то ни было. Женщина была агрессивной, высокомерной и говорливой. Она подходила 
к прилавкам, брезгливо двумя пальчиками брала товар и при этом корчила такую 
мину, что продавец чувствовал себя преступником уже от того, что вообще явился 
на рынок.
     Выждав момент, когда женщина начала отчаянно торговаться, пытаясь сбить 
цену за ведро мелких абрикосов, я подошел к ней и сказал:
     - Зачем вам покупать ведро за 15 рублей, я видел, как тут недалеко такие 
же абрикосы продают по 3 рубля за ведро. Фурия уставилась на меня с надеждой и 
недоверием.
     - Не может быть, чтобы ведро продавали по 3 рубля, - сказала она.
     - Подождите минутку, я сбегаю и посмотрю, не ушел ли еще тот парень, - 
сказал я и помчался к Славику. Сунув ему 25 рублей, полученных от торговца 
цветами, я велел ему срочно купить ведро абрикосов и стать на углу третьего и 
четвертого рядов, поджидая покупательницу.
     Женщина ждала меня. Она выглядела настороженной, но жадность не позволяла 
ей уйти, не выяснив все до конца. Поговорив немного об урожае абрикосов в этом 
году и о разных способах варить абрикосовое варенье, чтобы дать Славику время 
купить ведро и стать с ним на углу, я подвел к нему покупательницу. Убедившись, 
что абрикосы действительно стоят баснословно дешево, женщина заахала и заохала. 
Выяснилось, что в сумку женщины абрикосы не поместятся, и она стала умолять 
продать ей заодно и ведро. Славик категорически отказался продавать ведро и 
сказал, что она может прийти за абрикосами завтра.
     - Завтра я не могу, - с отчаянием сказала она, - я уезжаю в деревню к 
родственникам.
     - Далеко? - спросил Славик.
     - В Нижнюю Кутузовку.
     Так мы узнали о ее планах на завтра. В конце концов Славик еще за трешку 
согласился отнести абрикосы к ней домой, выяснив по дороге ее адрес и многие 
подробности ее биографии.
     На другой день Ли снова привел нас на рынок. Комментируя наши предыдущие 
упражнения, он сказал, что Славик слишком смущается и не чувствует себя 
комфортно, разговаривая с людьми. В качестве лекарства от стеснительности Ли 
велел Славику пройтись по рядам и, прикидываясь то погорельцем, то человеком, 
которому надо срочно опохмелиться, настрелять у торгующих рублей и трешек.
     Славик вне себя от смущения, отправился побираться, а мы наблюдали 
издалека, как продавцы, кто с жалостью, кто с раздражением, кто со 
снисходительной миной давали ему деньги. Обойдя все ряды, ошарашенный Славик 
продемонстрировал нам полиэтиленовый пакет с деньгами и сказал, что под конец 
ему это даже понравилось и пора менять профессию милиционера на погорельца.
     - Я представить себе не мог, что получу столько денег, - удивлялся Славик. 
- Я бы никогда в жизни не дал денег молодому здоровому парню, который вполне 
может сам их заработать.
     - Ты ошибаешься, - сказал Ли. - Беря деньги у людей, некоторым из них ты 
делаешь большое одолжение, потому что, подавая милостыню, они самоутверждаются 
и чувствуют себя более значительными и добрыми, чем они есть на самом деле, а 
для обычного человека чувство собственной значимости - одно из важнейших 
составляющих его жизни.
     А теперь придумай новую легенду, снова пройдись по рядам и верни деньги 
тем, кто тебе их давал.
     Славик задумался.
     - Что я могу им сказать? Что уже опохмелился или купил новый дом?
     - Зачем же так примитивно, - усмехнулся Ли. - Ты можешь сказать, например, 
что тебе явилось видение Господа нашего Иисуса Христа и что Господь велел 
вернуть дающим их деньги, потому что и тебя и их Господь не оставит своей 
милостью.
     Славик задумался, потом рассмеялся и пошел по рядам возвращать деньги.
     В подобных упражнениях мы учились чувствовать и угадывать настроение 
собеседника, его слабые места, обыгрывали различные моменты общения, вызывая у 
него нужные нам эмоциональные реакции и управляя ими.
     Мне Ли дал задание изображать немого нищего.
     Я порылся в рыночной помойке и отыскал грязный порванный картуз и кусок 
картона. На картоне я написал корявыми буквами и с грамматическими ошибками: 
"Помогите погорельцу - немому инвалиду I группы". Я положил картуз на землю, 
вывернул наизнанку свою одежду, прикрылся куском рогожи, также вытащенным из 
помойки, повесил на грудь картонку с надписью и сел на ящике в углу рынка. Мне 
подавали довольно част