орчился от боли, его лодыжка покраснела и начала 
распухать. Кулаки он тоже отбил о мои локти. Конечно, и у меня локти болели, 
хотя эта боль была гораздо слабее, и я понял, что мне трудно будет отразить еще 
несколько подобных атак, потому что он двигался быстро и его конечности были 
действительно очень хорошо подготовлены.
     Мой противник застыл на несколько секунд, выставив вперед руку с двумя 
разведенными в сторону пальцами, как это обычно делают герои фильмов про 
кунг-фу, и начал сокращать расстояние между нами, скользя по полу и поворачивая 
впереди стоящую ногу чуть-чуть внутрь, чтобы избежать атаки в голень или в 
колено. Недолго думая, я схватил его за выставленные пальцы и резко потянул 
вперед и вниз, одновременно разворачиваясь вокруг правой ноги в сторону моего 
соперника. Он, закричав от боли, рухнул на колени. Я, перехватив и прижав его 
пальцы к полу левой рукой, правой рукой стал обозначать свои действия, объясняя 
всем остальным, как в реальной боевой схватке я бы вырвал ему глаза, раздавил 
горло, сломал позвоночник. Я слегка надавил на его глазные яблоки. С яростным 
криком мой противник хлопнул себя свободной рукой по глазам. Но он опоздал. Моя 
рука уже перекочевала на его горло, и я продемонстрировал движение, которым мог 
бы вырвать ему кадык, сопровождая это комментариями. Каратист попытался 
схватить меня свободной рукой, на что я инстинктивно ответил, еще сильнее 
отогнув его пальцы, прижимаемые к полу. Бедняга распластался на полу, во весь 
голос крича, что это нечестно, что это плохая уловка, что все это ничего не 
значит, и в реальной схватке он преодолел бы боль от сломанных пальцев и 
продолжил бой.
     - Согласен, - сказал я и, на всякий случай наступив коленями на его руку, 
спросил, какими правилами он хочет руководствоваться и каких приемов мы должны 
избегать. Я отметил, что после того, как я выколол бы ему глаза, он уже не смог 
бы достаточно эффективно продолжать бой, и я получил бы большое преимущество. 
Потом я упомянул о способах, не выкалывая глаза отвлекать противника легкими 
касательными ударами по глазам, лишая его ориентировки.
     - Делай что хочешь, но только дай мне до тебя добраться, - завопил 
каратист.
     Мне редко приходилось иметь дело со столь хорошо подготовленными и 
отчаянными до сумасшествия противниками, и я, испытывая определенный боевой 
задор, освободил его руку и отскочил в сторону.
     Когда он в следующую секунду бросился на меня, я, применив облачное 
движение, разбросал его руки, затем резко присел вниз и встретил его 
одновременным толчком двух рук в шею и пах. Подобные облачные движения и этот 
прием можно увидеть в первой части моего видеофильма "Самооборона и нападение в 
Унибос".
     Каратист отлетел в сторону и сильно ударился головой и плечами о стену 
спортзала. Некоторое время он приходил в себя, потом встал и направился ко мне 
размеренными осторожными шагами. На его лице было написано желание похоронить 
меня тут же, размазав по грязноватому бетонному полу. Каратист двигался так 
осторожно, что я понял, что или я немедленно добьюсь окончательного перевеса 
над ним, или мне придется выдержать действительно страшный бой.
     Я снова применил облачное движение и по изменившемуся взгляду своего 
противника увидел, что он только сейчас осознал всю опасность отвлекающих 
движений руками, скрывающих начало атаки. Он даже не успел отреагировать, а мои 
пальцы уже нанесли удар хлестом по его глазам. Он схватился за глаза и 
откинулся, поворачивая голову в сторону движения руки. Я с силой ударил его в 
пах, и моя вторая рука с согнутыми пальцами поймала его глазницы, когда он 
согнулся от удара. Я зашел ему за спину и запрокинул голову, контролируя 
пальцами глаза. Второй рукой я сильно ухватил его за подбородок. Он вцепился в 
мою руку, но было уже поздно, и я, сделав длинный шаг в сторону, сильно ударил 
его головой об пол. Он потерял сознание. Я понял, что если бы специально не 
притормозил и ударил чуть сильнее, то мог бы убить человека.
     Только тут до меня дошла вся глупость происходящего и бессмысленность 
выяснения отношений на уровне обычной драки. И так было очевидно, что из двух 
приблизительно одинаково подготовленных противников одной весовой категории 
победит тот, кто владеет более эффективной и богатой боевой техникой, если, 
конечно, не вмешается случай. Осознание собственной глупости испортило мне 
триумф победы, и я с неприятным ощущением вины принялся приводить его в чувство.
 Мой противник медленно приходил в себя. Некоторое время он смотрел на меня так,
 словно не мог вспомнить, кто я такой, потом взгляд его сделался более 
осмысленным, он встал на четвереньки и отполз в сторону. Я двинулся было за ним,
 желая помочь ему, но тут двое его товарищей, придя в себя после пережитого 
шока от увиденного, начали угрожающе приближаться ко мне, осыпая меня 
ругательствами. Я сказал:
     - Ребята, глупо завязывать драку, раз вы приехали учиться.
     - Ты, скотина, еще об учебе говоришь, - крикнул один из них и сбоку по 
дуге ударил меня ногой. Рефлекторно я отклонился и нанес ему удар ногой в 
голень. Он сильно ударился о пол, растянув ногу в голеностопном суставе. Другой 
на секунду отвлекся, и я нокаутировал его ударом ребром ладони по шее.
     Взглянув на остальных, я с удивлением отметил, что на их лицах было 
написано немое восхищение.
     - До чего же вы кровожадные ребята, - с легкой грустью сказал я.
     Мы еще несколько часов проговорили о воинских искусствах. Избитая троица, 
немного придя в себя, предпочла мир войне и с интересом изучала элементы 
техники Шоу-Дао, которые я демонстрировал. Наибольшее удивление вызвали приемы 
контроля, которые нигде так хорошо не развиты, как в Шоу-Дао. Их слабое подобие 
можно встретить в неко