в носу, заставляя меня подавлять желание чихнуть. Для 
этого нужно было при первом позыве к чиханию сосредоточиться на глубоком выдохе,
 после чего задержать дыхание, чуть напрягая мышцы шеи и отводя уголки рта в 
стороны и вниз. Желательно было прикрыть лицо скомканной материей, ни в коем 
случае не зажимая нос, если же материи не было под рукой, просто поднести 
сложенную лодочкой ладонь к носу и ко рту и, широко разинув рот, позволить 
спазму чихания разрядиться. Отсутствие воздуха под ладонью делало чихание 
практически беззвучным.
     Та же самая техника годилась и для кашля, но Ли дополнительно обучил меня 
специфическому способу отрыжки, применяемой в случае, когда, например, першило 
в горле или когда нужно было выкашлять мокроту из горла или отрыгнуть что-либо, 
а потом проглотить. Ли показал мне, как бесшумно испускают газы, раздвигая 
руками ягодицы и одновременно разными способами уничтожая неприятный запах. Он 
научил меня уловкам, убирающим запах тела и амуниции. Я узнал, как избавляться 
от желания откашляться или чихнуть одновременным нажатием на ряд точек, а также 
другими способами.
     Долгие часы я посвящал бесшумным передвижениям и особой тренировке стопы, 
когда различные ее части должны были в определенной последовательности 
ставиться на почву или опору.
     Я учился держаться и перемещаться так, чтобы мое тело казалось то большим 
и внушительным, то маленьким и незаметным. Ли сказал, что то, как я выгляжу, 
оказывает большое психологическое воздействие на противника или окружающих 
людей. Когда в человеке чувствуется определенный тонус, его плечи расправлены и 
расслаблены, грудь держится высоко, это создает впечатление превосходства и 
подавляет противника, если же нужно казаться незаметным в толпе, лучше не 
демонстрировать свой тонус, рост, силу и агрессивность и двигаться со слегка 
опущенными плечами, как бы ухода вниз в землю. Проходя мимо, не следовало 
встречаться взглядом с людьми из толпы или с объектом слежки, а также 
пристально смотреть на них, потому что многие люди чувствуют посторонний взгляд 
и отрицательно на него реагируют.
     Ли научил меня присоединяться к компаниям на улице, сливаясь с ними так, 
как будто я к ним принадлежал, а потом незаметно исчезать. Для того, чтобы 
войти в контакт, я должен был заранее выбрать образ, в котором я собирался 
предстать, и в зависимости от образа определенным образом переместить энергию 
организма. Если мне нужно было в разговоре настоять на своем и выглядеть 
уверенным в себе, я вызывал ощущение легкости плеч и перемещал ци в 
энергетический центр, который я ощущал в виде продолговатого диска, слегка 
смещенного к спине, нижняя часть которого захватывала солнечное сплетение, а 
верхняя часть кончалась у межключичной ямки.
     В случае, когда я должен был выглядеть слегка "пришибленным" и просить о 
чем-то собеседника, я опускал энергию в область нижнего дань-тяня10, формируя 
энергетический диск от пупка до корня полового члена. Ли заставлял меня 
общаться с людьми, навязывая им свою волю и вызывая те или иные эмоции только с 
помощью перемещения энергии, без обычных для Спокойных трюков, и, к моему 
удивлению, это срабатывало.
     Как-то в перерыве между упражнениями я спросил:
     - Ли, ты обучаешь меня такому количеству шпионских уловок. Мне всегда 
казалось, что шпионаж в первую очередь связан с политикой. Преследует ли клан 
Спокойных какие-либо политические цели?
     - Во-первых, я обучаю тебя средневековому искусству незаметности, а не 
современной разведке, во-вторых, нет ничего более отвратительного, чем политика,
 - резко ответил он. - Политика распространяется вовне. Она воздействует на 
людей, на окружающий мир и всегда связана с духовным, а подчас и с физическим 
насилием. Клан Спокойных отличается от других кланов, причастных к политике, в 
первую очередь тем, что его влияние распространяется внутрь, а не наружу. 
Спокойные заняты своими проблемами, и их образ жизни не приводит ни к духовному,
 ни к физическому насилию, что сплошь и рядом случается в этом мире, когда 
политические и экономические интересы объединяются ради достижения могущества и 
богатства, которые составляют две стороны одной монеты. Ряди этих целей 
жертвуют не только чужими, но и своими жизнями. Это не отвечает традициям 
воинов жизни.
     - Мне кажется, в этом мире клан не может существовать, замкнувшись на себе,
 не распространяя своего влияния наружу, - возразил я. - Для нормальной жизни 
членам клана необходимы деньги и свобода, а свобода - почти синоним власти. Ты 
говорил мне, что Спокойные умеют зарабатывать деньги, и я сам убедился, сколь 
совершенно их воинское искусство. Может ли такой могучий клан быть в стороне от 
всего внешнего? Насколько мне известно, все более или менее сильные тайные 
кланы за рубежом рано или поздно перерождаются в мафию.
     - Ты путаешь цели и средства. Для мафиозных кланов цель - это богатство и 
власть, а учение, доктрины и традиции - лишь средство удержать и приумножить 
власть и богатство. Все зависит от идей, которые заложены в основу учения клана.

     - Ли, но ты же сам говорил, что любые идеи, любое учение можно трактовать 
так, что оно будет использоваться в угоду обогащения и усиления власти группы 
людей, его проповедующих.
     - Это верно. Но воины жизни не извращают своих идей. Они могли бы стать 
одной из могущественнейших организаций, если бы деньги или власть стали их 
целью, но их цель - счастье, свобода, самосовершенствование и бессмертие, и 
свою силу они используют только для ответа на агрессию, и тут в ход идут все 
средства. Главное для клана Спокойных - проблема людей. Тут, как говорится, 
"кадры решают все". Мы