к накрест с другой, вдруг 
опрокинулась на спину, перевернулась, лежа повела головой и попыталась 
отряхнуться.

Кореец убрал палец. Ошалевшая кошка резко вскочила, помчалась вдоль по улице, 
метнулась к стене и, разбежавшись, в несколько прыжков перемахнула через нее.

Тогда я даже не понял, что произошло. Я просто тупо созерцал происходящее, и 
тот факт, что азиат мог влиять на поведение животных, меня ничуть не поразил.

Эта его способность удивила меня чуть позже, когда он начал мимоходом 
проделывать такие трюки со всеми окружающими животными – собаками, кошками, 
даже один раз с лошадью. Правда, лошадь он заставлял не кувыркаться, а кивать 
головой.

Впоследствии Учитель мне объяснил, что секрет этого фокуса заключался в 
передаче другому существу ощущения движения. Он как бы замещал у кошки или 
другого животного его ощущения, ментально перенося себя в его тело.

Ли научил меня на определенном уровне проделывать подобные фокусы с людьми. Он 
объяснил, что людям с их аналогичной системой мышления передавать образы 
гораздо проще, чем чуждым нам животным.

Прохлада асфальта, на котором я сидел, становилась все более ощутимой. Я 
чувствовал себя немного лучше, но состояние странного онемения не проходило. 
Кореец молча подошел ко мне, поднял за рукав и повел по улице. Я понял, что он 
ведет меня домой, но так и не смог задать вопрос, откуда он знает, где я живу. 
Он подтолкнул меня под арку перед моим домом и растаял в темноте. Чисто 
механически я вошел во двор, поднялся по ступенькам крыльца, ступил на 
деревянную лестницу своего подъезда, поднялся на второй этаж, открыл дверь, 
вошел, удивленно посмотрел на ужин, оставленный для меня на столе мамой, 
добрался до своей комнаты, как был в одежде, упал на кровать и мгновенно 
провалился в сон.

Сочный поток родного русского мата разбудил меня поутру. Моя любимая мама 
мрачным утесом возвышалась надо мной и громогласно излагала все, что думает по 
поводу моего пребывания в кровати в перепачканной одежде и ботинках.

– Это же надо быть таким засранцем, как твой папаша, – хорошо поставленным 
голосом говорила она, – чтобы спать в одежде на чистой постели. Ты даже не снял 
ботинки. Сколько сил я потратила на твое воспитание. Я учила тебя английскому 
языку и хорошим манерам. Мне же трудно застилать постель. Я больной человек, а 
вынуждена ухаживать за такой свиньей, как ты. Это у вас Медведевское, 
наследственное. Вам бы в свинарнике жить. Твой папа животновод не только по 
профессии, но и по содержанию...

Я встал и попытался ласково обнять маму, но она отстранилась мощным толчком 
обеих рук, чуть не опрокинув меня на кровать.

– Посмотри, на кого ты похож, ты должен немедленно вымыться и почиститься, – 
сказала мама, и только тут я вспомнил то, что случилось со мной этой ночью.

«Как же мне разыскать этого удивительного человека?» – подумал я.

У меня возникло тоскливое ощущение утерянной возможности наконец-то обрести 
Учителя, равных которому я просто не мог себе представить.

Я поехал в институт. Был теплый осенний день, моя любимая погода. Но я мог 
думать только о корейце и удивительных событиях прошлой ночи. Я попросил 
старосту группы отметить в журнале, что я присутствовал на занятиях, а сам 
направился в институтский парк и там, около могилы Болгарева, знаменитого 
ученого, начал отрабатывать, вернее, пытаться воспроизвести некоторые элементы 
техники передвижений и прыжков, увиденных мною вчера.

После занятий в институте у меня была тренировка по дзю-до, потом я позанимался 
с Мухиным, очень перспективным дзюдоистом и моим другом в лесополосе, 
отрабатывая элементы техники, показанной мне иностранными студентами.

Около восьми часов вечера я поехал домой. Я был уже почти рядом с домом, когда 
почувствовал легкое прикосновение к своей руке. Обернувшись, я увидел 
улыбающееся лицо корейца.

– Ты думал легко от меня отделаться, дорогой друг? – с акцентом произнес он. – 
Это тебе так просто не удастся. Если хочешь, мы можем продолжить нашу 
интересную беседу.

Я почувствовал несказанную радость, которая, слишком явно отразившись на моем 
лице, вызвала поток подкалываний и насмешек Грозовой тучи.

– Ты напоминаешь мне щенка, слишком долго ожидавшего хозяина взаперти, – сказал 
он.

Я был так счастлив, что просто не мог обижаться на этого человека, который за 
один день настолько покорил меня своей открытой,