Пропадаю, пропадаю...
     Чуть помедленнее, кони,
     Чуть помедленнее,
     Умоляю вас вскачь не лететь.
     Но что-то кони мне попались привередливые
     И дожить не успеть,
     Мне допеть не успеть.
     Я коней напою,
     Я куплет допою,
     Хоть немного еще постою не краю...
     
     В данном случае летящие вскачь привередливые кони — символическое 
отображение разрывающих певца агрессивных импульсов и эмоций, с которым он не 
может справиться, и которые, своим накалом, тем не менее, доставляют ему 
своеобразное удовольствие балансирования на грани жизни и смерти. Такое же 
примерно удовольствие ощущается при бешеной скачке на повозке, запряженной 
конями, которая может в любое мгновение свалиться в пропасть.
     В приведенных ниже строчках отражается определяемое направленной внутрь 
агрессивностью стремление поэта к самоуничтожению:
     
     Я однажды умру,
     Мы когда-нибудь все умираем.
     Как бы так угадать, чтоб не сам,
     Чтобы в спину ножом...
     
     Сюжет песни развивается следующим образом. Герой песни, как он и хотел, 
умирает от удара ножом в спину, приходит к райским воротам, выясняет, что для 
входа в рай необходимо выстоять большую очередь (отголоски бесконечных очередей 
времен Советского Союза), зато в раю есть совершенно замечательные райские 
яблоки (дефицитный товар, опять-таки отголоски времен Советского Союза), 
которые просто так получить не удастся, а каждому, кто попытается их украсть, 
сторожа без промаха влепят пулю в лоб.
     Несмотря на ожидающее его за это наказание, герой песни ворует-таки 
райские яблоки и его, как и следует ожидать, убивают без промаха в лоб.
     Получается, что спровоцировать свою смерть от удара ножом герою песни 
кажется мало — после смерти он снова воскресает и изыскивает способ второй раз 
покончить с собой чужими руками, сознательно совершив деяние, за которое его 
должны убить.
     Если бы Высоцкий написал логическое продолжение этой и без того достаточно 
длинной песни, наверняка ее герой то и дело воскресал бы после смерти, а затем 
находил очередной предлог для того, чтобы его убили.
     Песня о райских яблоках написана очень талантливо и действительно, как 
говорится «берет за душу». Любопытно, что когда случаешь ее, в голову не 
приходят изложенные выше рассуждения. Песня построена таким любопытным образом, 
что помимо попадания в ловушку внутренней агрессивности, слушатель, как правило,
 попадается и в ловушку иллюзорной справедливости.
     Тот факт, что некто «пришедший с улицы» на небеса не имеет возможности 
отведать райских яблок, вызывает справедливое возмущение, достаточно типичное 
для русского менталитета и основанное на излюбленной идее «взять все и 
поделить» или «забрать у богатых и отдать бедным». На эмоциональном уровне 
герой песни воспринимается, как борец за справедливость, готовый умереть (и 
умирающий) за идею. По крайней мере, так он воспринимался в советскую эпоху, 
когда готовность умереть за идею рассматривалась как признак героизма и 
считалась заслуживающей восхищения.
     В действительности, если как следует задуматься, герой песни не слишком 
привлекательный тип с криминальными наклонностями и стремлением к 
самоуничтожению, не способный наладить свою жизнь на земле, который и после 
прихода на небеса первым делом полез в криминал, за что, соответственно и 
поплатился. Однако склонность людей попадаться в психологические ловушки (песня 
дополнительно таит в себе еще и внешнюю психологическую ловушку эмоционального 
воздействия) приводит к тому, что герой песни вызывает неизменную симпатию.
     Направленная внутрь агрессивность разрушила здоровье Высоцкого, в 
частности, стала причиной его хронического алкоголизма. Склонность ставить себя 
в опасные для жизни ситуации приводила к получению серьезных травм. В итоге 
Высоцкий умер в сорокалетнем возрасте, по сути, целенаправленно разрушив сам 
себя.
     Конрад Лоренц описал весьма любопытный эксперимент. В аквариум к семейной 
паре небольших рыбок цихлид подсаживали третью цихлиду. Пара сразу же начинала 
проявлять агрессию по отношению к чужаку, поддерживая между собой прекрасные 
отношения. После того, как чужака убирали из аквариума, самец через некоторое 
время начинал нападать на самку.
     Если в аквариум, разделенный пополам прозрачным стеклом, поселяли две 
семейные пары цихлид, рыбки из каждой семьи проявляли агрессию по отношению к 
чужакам, находящимся за стеклом, но великолепно ладили между собой. Но как 
только разделяющее рыбок стекло заменяли на непрозрачное, в обеих семьях 
начинались конфликты — накапливающаяся внутренняя агрессивность требовала 
выхода.
     Нечто подобное происходит и в человеческих семьях. Когда семья 
объединяется для борьбы с общим врагом или с трудными обстоятельствами, в ней 
царит согласие. Если же семья «замыкается на себе», не имеет общей цели, за