одна из форм природной балансировки. 
	 Я очень сильно оскорбляю своего сына и злюсь на него за его отрицание семьи, 
учебы и т. д. Что делать? Это происходит самопроизвольно, как ни стараюсь его 
любить. 
	 У Вас внутренняя зависимость от всех ценностей очень высокая. Вы проявляли 
агрессию к окружающему миру и к людям и в плане способностей и благополучной 
судьбы, и в плане принципов и идеалов. Ваш сын, чтобы выжить, вынужден 
отказываться и от морали, и от идеалов, и от благополучной судьбы и 
способностей. Уровень гордыни у него небольшой. Он уподобляется тому, кто готов 
раздать все деньги и стать нищим, лишь бы сохранить любовь в душе. В данном 
случае он стремится к духовной нищете. А вот у Вас уровень гордыни очень 
высокий. Попробуйте внимательно прочитать мои книги и подольше поработать над 
собой. Тогда и характер сына изменится. 
	 С. Н., как объяснить такую ситуацию, что у многих, собирающихся на Вашу 
лекцию, появились препятствия (травма ноги, обострение радикулита, оторвалась 
подошва, удар локтя, потеря всех ключей от квартиры и т. д.)? 
	 На лекции плотность информации высокая. И ускорение всех процессов гораздо 
сильнее, чем при чтении книги. Идет незаметная, но напряженная работа над собой.
 Если человек не готов к такой работе, то у него исчезает желание прийти на 
встречу. Если он внутренне подготовлен, то работа начинается до лекции. 
Происходят различные неприятности, и человек, правильно проходя их, получает в 
течение двухчасовой лекции возможность провести более масштабную работу. Иногда 
я не готов к тому, чтобы дать чистую информацию, или у меня не хватает сил для 
подстраховки зала во время работы, тогда у меня пропадает желание проводить 
выступление. Или включается посторонний механизм защиты. Или во время 
выступления зал практически пустой. Сейчас я работаю над темой “личность”. 
Более подробно об этих исследованиях я хочу рассказать в следующей книге. Так 
вот, во время работы с залом происходили странные вещи. Обычно я рассказываю о 
своих исследованиях и новой информации через 2—3 месяца после того, как я их 
обкатал и пропустил через свои фильтры. Поэтому и встречаюсь со зрителями не 
часто. А здесь я решил порадовать слушателей новой информацией. Хотя, так 
сказать, на своей шкуре я еще не прочувствовал ее полностью. Свои первые 
выступления я просто ради интереса записывал на видеокамеру для того, чтобы 
анализировать свои ошибки, учитывать положительные стороны. Потом знакомые 
стали просить видеокассеты и объясняли это тем, что воздействие видеокассет 
гораздо сильнее, чем книг. Во-первых, все книги спрессованы в одном 
выступлении; 
	 во-вторых, главная информация идет не через текст, а через движения, голос, т.
 е. невербальным путем. В-третьих, взаимодействие через видеокассету сильнее, 
чем через книгу. Легче работать над собой, легче меняться. После этого я 
старался записывать все выступления. В основном, запись предназначалась для тех,
 кто хотел попасть на консультацию. После просмотра видеокассет мне было 
гораздо легче объяснить, в чем смысл проблем человека и как их решить. Так вот, 
в Саратове оператор включил видеокамеру, сфокусировал ее на занавесях сцены, а 
затем перевел на меня. 
	 Камера выключилась. Попытки ее включить успеха не дали. Он перевел камеру на 
портьеру и попытался включить. Камера заработала. От греха он ее решил не 
трогать, и целый час на экране была видна портьера и только слышен мой голос. 
Через час он перевел камеру на меня. Ничего не случилось, камера продолжала 
нормально работать. Но изображение было мелким, и оператор решил снять меня 
крупным планом. Как только моя фигура заняла весь экран, камера снова отказала. 
Пришлось опять снимать портьеру. 
	 Когда мы вернулись в Петербург, камеру проверили, все было нормально, 
работала она безупречно. Через неделю у меня было выступление в Орле. Я понимал,
 что нащупал новую тему основательно. Чтобы ее закрыть, мне нужно получить 
очередную порцию неприятностей, несчастий и унижений, правильно пройти их, еще 
больше отстраниться от человеческих ценностей для того, чтобы подняться на 
новую ступень познания. Мне не хочется выступать, и я отменяю свое выступление. 
Но уже дана реклама, организаторы затратили деньги, и меня просят не отменять, 
а перенести выступление. Я соглашаюсь. 
	 В Орел я везу две видеокамеры, причем двух разных типов. Не могут же они обе 
отказать одновременно. Перед самым выступлением 150 человек вернули билеты в 
кассу. Глядя на пустоватый зал, я пытался привести себя в порядок. Потом, после 
лекции, читал записки, среди которых попадались просто оскорбительные. Такого 
раньше никогда не было. 
	 Переходим к видеокамерам. Первая отказала сразу. Она попросту сломалась. 
	 Огонек горел, записи не было. Вторая записала все выступление чисто, без 
единого изъяна. Я смотрел в видоискатель и думал: — Ну вот, все-таки своего я 
добился. 
	 Потом вернулся в Питер и вставил кассету в видеомагнитофон. Изображение 
получилось очень четким. Я разевал рот и убедительно двигал руками. Звука не 
было. Камера не сломалась, но не записала ни единого звука. После этого ее 
многократно использовали в обычных съемках и ничего подобного с ней больше не 
происходило. 
	 Я вспомнил, что с моей информацией уже происходило нечто подобное. Года 
полтора назад в Нью-Йорке я консультировал одного человека, у которого был рак 
горла. Это был крупнейший специалист по лечению диетами. 
	 — У Вас рак потому, что Вы решили — человека лечит диета и духовность. 
	 Человека лечит любовь. А диета и духовность лишь способствуют этому. 
	 Мы еще некоторое время говорили, потом он ушел. Потом у него началось 
улучшение. Через полгода человек решил рассказать американцам о моих книгах и 
моих исследованиях. Была проведена целая конференция. Все это записывалось на 
видео- и аудиоаппаратуру. Ни видео-, ни аудиоаппаратура ничего не записала, как 
выяснилось. Может быть, моя информация была достаточно