у развалин Вавилона, После четырех месяцев, проведенных вместе, профессор 
Скридлов остался здесь, собираясь продолжить раскопки, а я отправился через 
Месджеде-Солейман в Исфахан в обществе двух персов - торговцев коврами, с 
которыми случайно познакомился в маленьком поселке возле Вавилона и вскоре 
подружился, разделяя их любовь к старинным персидским коврам.
Следующая встреча с профессором Скридловым произошла через два года в Оренбурге,
 
пункте отправления большой экспедиции по Сибири, предпринятой с целью, 
поставленной тем же самым "Обществом искателей истины", о котором я упоминал 
несколько раз в предшествующих главах этой книги.
После этого путешествия мы встречались довольно часто, принимая совместное 
участие в экспедициях различной продолжительности и сложности; бывали случайные 

кратковременные встречи после долгих расставаний, и тогда мы обменивались 
мнениями о том, что нам довелось узнать за время, проведенное в разлуке.
Я опишу как можно более подробно одну из наших встреч и последовавшее за ней 
длительное совместное путешествие, во время которого профессор Скридлов испытал 

нечто вроде катарсиса, изменившего весь его душевный строй, и с тех пор стал 
действовать, руководствуясь не только своими логическими умозаключениями, но 
также повинуясь чувствам и инстинктам. И последние даже начали доминировать в 
его поведении, так сказать, играть первую скрипку.
Я столкнулся со Скридловым совершенно случайно в России вскоре после того, как 
покинул Константинополь, где я навещал князя Любовецкого. Я направлялся в 
Закавказье и как-то сидел в станционном буфете, расправляясь со знаменитой 
"говяжьей" отбивной котлетой, изготовленной из конины, которую поставляют в 
железнодорожные буфеты казанские татары. Внезапно чья-то рука дружески 
опустилась на мое плечо. Я обернулся и увидел своего друга профессора Скридлова.

В ходе беседы выяснилось, что он следовал тем же поездом, что и я, направляясь 
к 
своей дочери, которая проходила в Пятигорске курс лечения минеральной водой.
Обрадовавшись этому случайному свиданию, мы решили провести остаток дороги 
вместе, и профессор Скридлов перебрался из второго класса в третий, в котором я 

ехал. Мы говорили с ним всю дорогу.
Он рассказал, что после того как осмотрел развалины Вавилона, вернулся в Тибет 
и 
продолжил раскопки. За два года, проведенные в путешествиях и археологических 
исследованиях, он сделал немало научных открытий и узнал массу интересных вещей,
 
но в конце концов начал ужасно тосковать по России и по своим детям и решил, 
сделав перерыв в своих научных изысканиях, вернуться на некоторое время на 
родину.
Приехав в Россию, он сперва отправился в Санкт-Петербург, а затем в Ярославль, 
чтобы повидать свою старшую дочь, а сейчас он ехал к младшей, которая за время 
его отсутствия подарила ему двоих внуков. Сколько он пробудет в России и что 
будет делать дальше, он пока не знал.
В свою очередь я рассказал ему, как провел те два года, что мы не виделись. 
Увлеченный исламом, я, проявив немалую изобретательность, сумел пробраться в 
Мекку и Медину, недоступные христианам, надеясь там, в самом сердце этой 
религии, получить ответы на мучившие меня вопросы.
Но все мои усилия были тщетны, я не узнал ничего существенного. Мне стало ясно, 

что если эта религия и таит в себе какую-то тайну, то искать ее надо не в Мекке 

или Медине, а в Бухаре, где с самого начала концентрировалось все, что касалось 

ислама, все знания и священные тексты. Так как я не терял надежду приобщиться к 

высшей истине, я решил отправиться в Бухару вместе с группой пилигримов, 
которые 
после хаджа в Мекку и Медину возвращались домой и с которыми я намеренно 
установил самые добрые отношения.
Затем я рассказал профессору Скридлову о том, что помешало мне тогда 
осуществить 
свой план и проникнуть в Бухару, о том, как по просьбе князя Любовецкого, 
встреченного мной в Константинополе, я сопровождал в Тамбов к его сестре одну 
девушку. Только что вернувшись из этой поездки, я собирался навестить своих 
родителей и пробыть в Закавказье некоторое время, а затем как следует 
подготовиться к нелегкому путешествию в Бухару и отправиться туда... "...вместе 

с вашим другом Скридловым", - закончил мою последнюю фразу профессор.
Он добавил, что уже в течение трех лет мечтает побывать в Бухаре и Самарканде, 
так как это необходимо ему для проверки исторических фактов, связанных с 
Тамерланом, для того чтобы пролить свет на некоторые темные пятна истории. В 
последнее время желание отправиться туда стало особенно сильным, и причина его 
колебаний заключалась лишь в отсутствии подходящего спутника. Узнав, что я как 
раз собираюсь в интересующий его регион, он сообщил, что будет рад составить 
мне