князем, спросил своего знакомого, зачем тот тревожит останки давно умерших 
людей 
и коллекционирует предметы домашнего обихода, которыми кто-то пользовался в 
своей жалкой жизни.
"А почему бы и нет, - ответил профессор. - По крайней мере, это нечто реальное 
и 
осязаемое в отличие от того эфемерного, чему вы посвятили свою жизнь. Вы 
занимаетесь тем, что могут позволить себе только богатые бездельники. Моя же 
деятельность, даже если она не приносит мне морального удовлетворения, все же 
позволяет мне зарабатывать себе на жизнь". Вскоре собеседники попрощались, 
договорившись о встрече в Тибете. Следует упомянуть, что все свое свободное 
время я тратил на то, чтобы обследовать эти места с помощью своей карты, 
надеясь 
разгадать загадки Сфинкса и других монументов.
Через несколько дней после встречи с князем я сидел у подножия одной из пирамид,
 
рассматривая карты и погрузившись в свои мысли. Внезапно я почувствовал, что 
кто-то стоит возле меня, и, инстинктивно прикрыв карту, оглянулся. Это был 
недавний собеседник профессора археологии. Он взглянул на меня с нескрываемым 
удивлением и спросил, где я раздобыл эту карту. Интерес, проявленный этим 
человеком к моей карте, внезапно натолкнул меня на мысль, что это тот самый 
незнакомец, описанный армянским священником, который заплатил большую сумму за 
копию этого древнего документа. Я спросил его об этом и получил утвердительный 
ответ. Пораженный таким удивительным совпадением, князь присел рядом со мной, и 

мы разговорились. Через некоторое время он предложил мне отправиться в его 
апартаменты в Каире и продолжить нашу беседу в более подходящей обстановке.
С тех пор, благодаря общности наших интересов, мы часто встречались с князем и 
подолгу беседовали. Наша дружба продолжалась почти сорок лет, до самой смерти 
этого удивительного человека. За эти годы мы с ним побывали в Тибете, Индии и 
различных областях Средней Азии.
Последний раз мы встретились с князем в Константинополе, в его доме, 
расположенном недалеко от российского посольства. Здесь князь жил подолгу. Наша 

встреча произошла при следующих обстоятельствах. Я возвращался из Москвы в 
обществе нескольких бухарских дервишей, с которыми я недавно познакомился. 
Направляясь в Тифлис через Константинополь, я собирался затем заехать в 
Александрополь, чтобы повидаться со своей семьей, и после этого вместе с 
дервишами отправиться в Бухару. Но этим планам не суждено было осуществиться. В 

Константинополе я узнал, что наш пароход простоит здесь шесть-семь дней, что 
сильно меня раздосадовало. Провести неделю в праздности - не лучшая перспектива 

для такого человека, как я. Чтобы не терять времени зря, я решил встретиться со 

знакомым дервишем в Бруссе и заодно посетить знаменитую мечеть. Когда я шел по 
берегу Галаты, мне пришла в голову мысль снова зайти в дом князя и привести 
себя 
в порядок после долгого пути, а также повидаться с мажордомом князя, старым 
армянином Мариамом Бадьи, с которым у меня завязались дружеские отношения.
Как следовало из последнего письма, которое я получил от князя, он должен был 
находиться в это время на Цейлоне, но, к своему удивлению, я застал его в 
Константинополе. Ведя оживленную переписку, мы не виделись с князем уже два 
года, и эта встреча оказалась приятным сюрпризом для обоих. Мне пришлось 
отложить свою поездку в Бруссу и отказаться от запланированного путешествия на 
Кавказ, чтобы выполнить просьбу князя сопровождать в Россию одну молодую даму, 
из-за которой князь сейчас находился не на Цейлоне, а в Константинополе. 
Приведя 
себя в божеский вид, я вечером ужинал с князем, и во время ужина узнал историю 
дамы, провожатым которой согласился стать.
Судьба этой замечательной женщины сложилась так необычно, что я считаю 
необходимым посвятить ей несколько страниц моей книги.
Я не только повторю ее историю, рассказанную мне в тот вечер князем, но и опишу 

ее дальнейшую жизнь, известную мне благодаря нашим добрым отношениям, тем более 

что оригинал рукописи, в которой судьбе этой женщины было уделено гораздо 
больше 
внимания, остался в России и был утерян вместе со многими другими моими 
рукописями.
Витвицкая
Вот что рассказал мне князь. "Неделю тому назад, собираясь на Цейлон, уже на 
борту корабля среди других провожающих я увидел атташе российского посольства, 
который обратил мое внимание на одного из пассажиров, вполне представительного 
господина.
- Взгляните на этого достойного джентльмена, - сказал атташе, - вы мне не 
поверите, но это известный торговец живым товаром. Кто бы мог догадаться об 
этом, основывая свои впечатления на его наружности!
В суете, предшествующей отплытию, я не уделил особого внимания этому сообщению 
и