ценными коллекциями: одна состояла из старинных восточных ковров, другая 
представляла собой богатое собрание предметов из китайского фарфора.
Казалось, что, обладая таким капиталом, я смогу позволить себе больше никогда 
не 
заботиться о том, где раздобыть средства для осуществления идей, которые к тому 

времени приняли довольно определенную форму. Я собирался основать особый 
Институт, чтобы создать условия, в которых человек смог бы задуматься об 
истинном смысле жизни, избегнув противоречий между сознательными проявлениями 
личности и инстинктами, зарожденными в человеческой природе. Это было за год до 

мировой войны.
В Москве, а затем и в Санкт-Петербурге я прочел ряд лекций, которые привлекли 
внимание ряда представителей интеллигенции и научных кругов, и вскоре число 
моих 
учеников и последователей стало расти.
Осуществляя свои планы, я предпринял некоторые шаги, закладывая фундамент моего 

Института.
Мало-помалу я начал подготавливать все необходимое для воплощения своей давней 
мечты. Мной был куплен подходящий участок земли, я заказал во многих 
европейских 
странах то, что невозможно было приобрести в России, и таким образом обеспечил 
будущий Институт всем необходимым оборудованием.
В самый разгар этой организационной работы разразилась мировая война, и мне 
пришлось приостановить все подготовительные работы в ожидании прекращения 
военных действий и стабилизации политической ситуации. Но война все не 
прекращалась, и надежды на быстрое заключение мира становилось все меньше. В 
связи с ухудшившейся ситуацией я был вынужден переехать на Кавказ, где 
собирался 
дождаться окончания военных действий.
Несмотря на сложную политическую и экономическую ситуацию интерес определенных 
кругов общества к моему учению продолжал расти. Наиболее рьяные мои 
последователи приезжали в Ессентуки, где я тогда обосновался. Здесь собрались 
не 
только заинтересованные моим учением жители близлежащих районов, но также 
несколько москвичей и петербуржцев, и я, не дожидаясь лучших времен, стал 
продолжать свою деятельность здесь.
Но вскоре даже в этом отдаленном уголке события приняли такой оборот, что 
пришлось заботиться не только о работе, но об элементарном выживании.
Район Минеральных Вод, где мы тогда жили, превратился в центр боевых действий 
гражданской войны, и мы попали внезапно меж двух огней. Города переходили из 
рук 
в руки: сегодня здесь командовали большевики, на следующий день город занимали 
казаки, а затем их выбивали части добровольческой белой армии. Было также много 

вооруженных формирований неопределенной политической ориентации, занимавшихся в 

основном грабежами и убийствами.
Иногда, проснувшись утром, мы не знали, какая власть в городе, и приходилось 
выходить на улицу, чтобы сориентироваться в ситуации. Лично для меня с тех пор, 

как я приехал в Россию, это был период самого большого нервного напряжения.
В это время я должен был заботиться не только о себе, но и о сотне людей, 
оказавшихся на моем попечении. Больше всего меня беспокоило то, что около 
двадцати из моих здешних учеников - они вскоре сами стали так себя называть - 
были призывного возраста. Молодые люди и даже те, кто достиг среднего возраста, 

постоянно подвергались опасности быть мобилизованными любой из многочисленных 
противоборствующих сторон, сегодня - большевиками, завтра - белыми, а 
послезавтра - какой-нибудь из орудующих здесь банд.
Было просто невозможно постоянно находиться под дамокловым мечом, следовало 
найти какой-то выход.
Однажды вечером, когда пушечная канонада была особенно сильна и беспокойство 
моих друзей достигло апогея, я всерьез задумался над нашим положением.
Подыскивая какое-нибудь приемлемое решение, я вдруг вспомнил поговорку мудрого 
Нассреддина, который советовал в любых жизненных ситуациях совмещать полезное с 

приятным.
Должен заметить, что уже много лет я увлекался археологией, и, чтобы пролить 
свет на некоторые темные пятна истории, занимался в многочисленных экспедициях 
раскопками. Меня заинтересовали сооружения, которые археологи называют 
дольменами. Эти памятники истории, пришедшие к нам из далекого прошлого, 
найдены 
почти на всех континентах.
Я располагал достоверными сведениями о том, что дольмены могут быть найдены и в 

некоторых районах Кавказа, и даже примерно знал район, который стоило тщательно 

обследовать. У меня никогда не хватало времени, чтобы вплотную заняться этим