Ормуздом-Ариманом, Бэлом Юпитером и Реалом, жизнь дающим и смерть приносящим 
светилом. И таким образом, один и тот же монолит, колонна, пирамида, башня или 
храм, первоначально воздвигнутые для прославления первого принципа, или аспекта,
 могли стать со временем кумирней идолов, или еще хуже – фаллической эмблемой в 
ее грубой и животной форме. Лингам индусов имеет духовный и высоко философский 
смысл, тогда как миссионеры видят в нем только «неприличную эмблему»; он имеет 
как раз то же самое значение, которое имеют все те баалим, хамманим и бамот с 
колоннами из неотесанных камней Библии, воздвигнутые для прославления мужского 
Иеговы. Но это не меняет того факта, что пурейа греков, нур-хагс Сардинии, 
теокаллы Мексики и т. д., носили в начале тот же самый характер, что и «Круглые 
Башни» Ирландии. Они были священными местами Посвящения.
       В 1877 году пишущая эти строки, цитируя авторитет и мнения некоторых 
наиболее выдающихся ученых, рискнула утверждать, что между терминами Хрестос и 
Христос существует большая разница, имеющая глубокое и Эзотерическое значение. 
Также, что в то время как Христос означает «жить» и «родиться в новую жизнь», 
Хрестос в фразеологии «Посвящения» означал смерть внутренней, низшей или личной 
природы в человеке; таким образом дан ключ к понимаю браминского титула «дважды 
рожденный», и, наконец,
       Задолго до эры Христианства существовали хрестиане, и к ним принадлежали 
ессеи536,
       За это едва ли нашлись эпитеты достаточно оскорбительные, чтобы обозвать 
автора этих строк. И все же, как тогда, так и теперь автор никогда 289] не 
пытался выступать с такого рода серьезными заявлениями без ссылок на такое 
количество ученых авторитетов, какое только можно было собрать. Так на 
следующей странице было сказано:
       Лепсий доказывает, что слово Нофре означает Хрестос, «добрый», и что 
один из титулов Озириса, «Оннофре», должен переводиться как «проявленная 
доброта Бога». «Поклонение Христу не было всеобщим в то раннее время», – 
объясняет Маккензи, – «этим я хочу сказать, что Христолатрия не была еще 
введена, но поклонение Хрестосу – Принципу Добра – предшествовало ему за многие 
века и даже пережило общее принятие Христианства, Как это видно на все еще 
существующих памятниках». ... Опять-таки, у нас имеется надпись, являющаяся 
дохристианской, на надгробной плите (Spon. «Misc. Erud.,», Ant., X, XVIII, 2) 
??????? ?????????? ???????? ???? ?????? ??????, и де Росси («Roma Settaranes», 
том I, tav. XXI. дает нам другой пример из катакомб – «Aelie Chreste, in 
Расе»537.
       Сегодня пишущая эти строки в состоянии добавить ко всем этим 
свидетельствам подтверждение одного эрудированного автора, который все, за что 
он берется, доказывает на основании геометрической наглядности. В книге 
«Источник Мер» имеется любопытный абзац с замечаниями и объяснениями, автор 
которых, вероятно, никогда не слыхал о «Боге Мистерий» Вишвакарме ранних 
арийцев. Трактуя о различии терминов Хрест и Христ, он заканчивает, говоря, 
что:
       Было двое Мессий: один, который спустился в Преисподнюю ради спасения 
этого мира; это было Солнце, лишенное своих золотых лучей и увенчанное черными 
(символизирующими эту утерю), как терниями; другой же был торжествующий Мессия, 
вознесшийся на верх небесного свода и олицетворяемый, как Лов из Племени Иуды. 
В обоих случаях он имел крест; один раз в унижении, и один раз, держа его в 
своей власти, как закон творения. Он будучи Иеговой.
       И затем автор продолжает преподносить «факт», что «было двое Мессий», и 
т. п., как было сказано выше. И это – оставляя в стороне божественный и 
мистический характер и утверждение, что Иисус целиком не зависит от этого 
события Его смертной жизни – показывает Его, вне всякого сомнения, как 
Посвященного египетских Мистерий, где разыгрывался тот же обряд Смерти и 
духовного Воскресения неофита, или страждущего Хрестоса на его испытании, и 
нового рождения через Возрождение, – ибо это был повсеместно принятый обряд.
       «Преисподняя», в которую заставляли спускаться восточного Посвященного, 
была, как уже указывалось, Патала, одна из семи областей подземелья, которой 
правил Васуки, великий «змеиный Бог». Эта преисподняя, Патала, имеет 290] в 
восточном Символизме точно то же разнообразное значение, какое м-р Ральстон 
Скиннер обнаружил в еврейском слове шиак в его применении к данному случаю. Ибо 
это был синоним Скорпиона – глубины Паталы будучи «пропитаны сиянием нового 
Солнца» – представленный «новорожденным» в славе; и Патала была и есть в одном 
смысле «преисподняя, могила, место смерти и дверь Гадеса, или Шеола», так как в 
частично экзотерических Посвященных в Индии кандидат должен был пройти через 
матку тёлки прежде чем проследовать в Паталу. В своем не мистическом значении 
это страны противоположных полушарий – Америка в Индии считается Паталой. Но в 
своем символизме она означала все это и еще гораздо больше. Уже один тот факт, 
что Васуки, правящий Бог Паталы, представлен в индусском Пантеоне в качестве 
великого Нага (Змея) – которым, как веревкой вокруг горы Мандара, пользовались 
Боги и Асуры при пахтании океана для добывания Амриты, воды бессмертия – 
связывает его непосредственно с Посвящением.
       Ибо он также есть Шеша Нага, служащий ложем для Вишну и поддерживающий 
семь миров; он также Ананта, «бесконечный», и символ вечности – поэтому он «Бог 
Сокровенной Мудрости», снизведенный Церковью до роли искушающего Змея, Сатаны. 
Что то, что сейчас было сказано, является правильным, может быть проверено на 
основании даже экзотерического толкования атрибутов различных Богов и мудрецов 
как индусского, так и буддийского Пантеона. Двух примеров будет достаточно, 
чтобы показать, как мало способны наши лучшие и наиболее эрудированные 
востоковеды разобраться правильно и справедливо в символизме восточных народов