ее 
"ножны", нечто вроде земного мундира, который, как забрало, кольчуга и латы 
средневековых рыцарей, скрывает настоящего человека с головы до ног. Многие из 
них вполне убедились, что при особенных психо-физиологических условиях, этот 
человек, то есть оригинал, тело которого - одна грубая копия с него, или 
двойник, может отделаться от своей телесной скорлупы и явиться воочию 
объективно 
на несколько минут людям до и после смерти.
Воистину, знамение времени! Шарко с его сотнями последователей в Париже! 
Психическое Общество - с его тысячами в Лондоне!
Эти ученые, из коих некоторые верят еще пока в "привидения", держат себя, 
однако, в отношении к спиритам хотя и ласково, но на расстоянии, желая внушить 
им, как и нам, чувство своего превосходства. Разница между нами действительно 
огромная. То, что мы по простоте душевной зовем "колдовством" и "глазом", они 
именуют "зловредным психическим влиянием", evil psychic influence. Оно, положим,
 
и звучит как-то нежнее (хотя и непонятнее), кажется и ученее и внушительнее. Но 

ведь, право, называя дворняжку львом, мы ее этим не превратим в царя пустыни, а 

останется она для всех зрячих тою же шавкой. Вся разница между нами только в 
терминах: наши названия, хотя народные, зато понятные; а их-то, что русские 
барышни в губерниях зовут экивоком да "жалкими словами". Как уже заявлено, 
многие психисты принадлежат и к нашему обществу. Но, сознаваясь в этом открыто, 

как частные лица, часто пользуясь нашей помощью и объяснениями, как "члены 
ученого Общества" психические исследователи вряд ли сознаются в этом, 
предпочитая надевать на наши вульгарные, но зато всем понятные названия 
"фальшивые носы" из греческого и латинского лексиконов.
Вот наглядный пример.
Недавно, а именно в конце июля, в гостиной мистрис Т. приятельницы "О.К." (О.А. 

Новиковой) собралось человек тридцать ученых и аристократов. Сэр А.Ф. 
рассказывал мне во всеуслышанье и даже похвалялся о своем фатальном даре 
убивать 
людей на расстоянии и одною недоброю мыслью. Он назвал в присутствии ученых 
профессоров-психистов несколько хорошо известных в лондонском обществе лиц, 
которых он, к своему сожалению, умертвил нечаянно только потому, что, 
рассердясь, пожелал им "нехорошего". В трех различных случаях приятели-скептики 

делали с ним опыты и убедились в его силе. Одна молодая, здоровая и очень 
красивая дама лучшего общества, которую он тут же и назвал, желая ему помешать 
быть выбранным в парламент, стала клеветать на него. Узнав об этом, он 
воскликнул в ярости: "женщина, обладающая таким ядовитым языком, достойна 
смерти!" По собранным справкам она в тот же день заболела, а через месяц умерла.

- Да это чистое колдовство, черная магия по-нашему! - воскликнула я в 
негодовании. - Это ужасно!..
- Извините, - учтиво перебил меня сидевший возле меня кембриджский 
профессор-"психист", - мы не верим в Европе в колдовство, тем менее - в магию...
 
Если это было так, как сэр А. рассказывает, а у нас записано много таких 
случаев, то мы называем такое действие на расстоянии зловредным психическим 
током, действующим наподобие месмерических токов.
Разлучившись в Индии великосветским манерам, я чуть было не расхохоталась 
почтенному профессору в лицо.
Английский ученый, верящий в возможности действия nefarious psichical current 
на 
расстоянии, не имеет права критиковать веру в колдовство.
Но дело не в названии, а в неоспоримой тождественности изучаемых нами явлений.
Ученые, дующиеся на Психическое Общество, но не смеющие идти открыто против 
стольких собратий, явно презирающих спиритуализм и зовущие теософов 
"неолунатиками" (попросту сумасшедшими), объясняют свои враждебные чувства ко 
всему отвлеченному тем, что точные математические науки не принимают ничего на 
веру, отвергая существование всего, что не может быть проверено при помощи 
научных аппаратов, одним из наших пяти чувств и пр. и пр.
На это мы могли бы ответить многое. Мы могли бы, например, заметить им, что 
ведь 
принимают же они на веру эфир пространства, вещество, ускользающее от 
наблюдения 
нашими чувствами, гораздо более любого на сеансе духа. Но они положили верить в 

светоносный эфир, потому что никакие усилия их воображения не могли выработать 
ничего лучшего этой гипотезы, объясняющей явление света, а их научные 
заключения 
касательно этого самого "света" на основании физики? Давно ли они пришли к ним? 

Еле прошло несколько лет с того времени, как счастливая мысль, что свет и есть 
качество этого самого гипотетического эфира и зависит от его вибраций, озарила,