хоть его не спасли ваши тодды?
- Здесь теперь пятилетние дети и те пьют, - ответила она с выражением 
отвращения 
на лице. - До нашего прихода в эти горы в Нильгири никогда не пахло спиртными 
напитками. Это одно из благодеяний внесенной нами цивилизации. А теперь...
- Что же теперь?..
- Теперь водянка у нас губит столько же людей, как и курумбы. Она их лучшая 
союзница... Иначе курумбы в таком близком соседстве с тоддами были бы безвредны.

На этом наш разговор кончился. Генеральша приказала запрячь двух огромных волов 

в такую же огромную карету и предложила мне поехать с ней на ее поселок за 
травами. Мы отправились.
Дорогой она мне рассказывала все время о тоддах и курумбах. Мистрис Морган - 
женщина с удивительной наблюдательностью и памятью, женщина энергичная, в 
высшей 
степени деятельная и храбрая. А надо иметь большой запас этого качества, чтобы 
ратовать, как то она делала, во имя правды и человеколюбия в продолжение сорока 

лет против англо-индийских понятий об общественных приличиях и установленных 
правилах жизни. Еще в то время как она была женою бедного капитана Ост-Индской 
Компании, которому, как и всем служащим, была воспрещена всякая частная 
спекуляция, она решилась, видя ежегодное приращение семейства, составить мужу и 

детям состояние. Она закупила огромное количество земли и лесов, продававшихся 
сорок лет тому назад за номинальную цену на вновь открытых горах, и стала 
хозяйничать. Она выписывала семена, засеяла первая несколько сот десятин 
пустыря 
эвкалиптом, чайными и кофейными деревьями; занялась разведением скота, и в 
продолжение нескольких лет молоко, масло и сыр ее двухсот превосходных коров 
наполняли все базары Нильгири. Она продолжала это, невзирая на нарекания 
гордого 
англо-индийского общества, даже когда ее муж из капитана сделался генералом. На 

замечание главнокомандующего она ему прямо отвечала, что так как ее муж не вор, 

а своего состояния не имеет, то правительство не имеет права пустить ее 
восьмерых детей по миру, запретив ей, частному лицу, заботиться об их 
благосостоянии. Она получила должное. Работая день и ночь, любимая туземцами, а 

поэтому находя и хороших помощников в своих рабочих, в двенадцать лет, говоря 
ее 
словами, она заработала своими руками пять леков.<<50>> Она продавала, покупала,
 
спекулировала и собрала огромные деньги. Ее дом, выстроенный ею самой, - самый 
большой и великолепный в Уттакаманде. В нем теперь поселился на три года 
главнокомандующий, сэр Фредерик Роберте с женой. "Это моя единственная и самая 
горькая ошибка!" - жаловалась она мне часто.
- Он воображает, что может со мною поступать как с афганцем. Он вырубает мои 
любимые деревья, переделывает на свой лад мой дом и портит плантации...
Во время моего пребывания с ними, у них шла ожесточенная война...
К счастью, ее муж давно в отставке. Если нет героя для его valet de chambre, то 

тем менее имеется таковой для хозяина дома. Мистрис Морган держит 
афганистанского героя в ежедневном страхе.
Добрая мистрис Морган очень любит свои горы и гордится ими. Она сроднилась с 
ними и считает всех тоддов и даже баддагов-рабочих как бы частью своего 
семейства. Она не может простить правительству непризнания "чар" и их ужасающих 

результатов.
- Наше правительство просто глупо, - говорила она, волнуясь, в карете. - Оно 
отказывается назначить комиссию для проведения следствия и не желает верить в 
то, во что веруют все туземцы всех каст, пользуясь этими ужасными средствами 
для 
совершения безнаказанных преступлений гораздо чаще, нежели это может кому-то 
прийти в голову! Страх колдовства так велик у нас в народе, что часто люди 
готовы убить целую дюжину невинных особ колдовством другого рода, лишь бы 
вылечить одного больного человека, заподозренного в немощи от глаза курумбы... 
Раз я ехала верхом: вдруг моя лошадь, внезапно фыркнув и захрапев, неожиданно 
бросясь в сторону, чуть не выбила меня из седла. Присмотревшись, я увидела 
среди 
дороги очень странную вещь. То была большая плоская корзина, в которой лежала, 
тараща на прохожих безжизненные глаза, отрезанная голова барана, затем 
кокосовый 
орех, десять рупий серебром, рис и цветы. Эта корзина была поставлена у 
верхнего 
угла треугольника, составленного из трех тонких ниток, привязанных к трем 
колышкам. Все это было расположено так, что кто бы ни шел с той или с другой 
стороны дороги, должен был непременно наткнуться на эти нитки, порвать их и, 
таким образом, получить удар во всей его силе от убийственного сунниума, как