сделаться 
властелином, хоть и пассивным, над непобедимыми для всех других и смертельно 
опасными климатическими условиями. В то время как мы "белые", невзирая на 
толстейшие пробочные топи на головах и защиту навеса, чуть не падали в обморок 
и 
положительно тлели под нестерпимо палящими лучами солнца, и когда даже туземцы-
спутники обвивали лишним куском кисеи голову, наш приятель, бенгальский бабу, 
проезжал верхом целые мили под вертикально стреляющим в него солнцем с 
обнаженною 
головой!.. У него даже не было с собой и простого пэгери, куска легкой материи 
для 
тюрбана, не только шляпы. Спокойно ехал он целые часы с непокрытою ничем, кроме 

собственных густых волос, макушкой, и над его бенгальским черепом солнце 
оказывалось 
совершенно бессильным. Этот народ никогда не покрывает головы, кроме 
торжественных 
случаев, когда тюрбан надевается лишь как принятое украшение, как цветы на бале,
 во 
время дурбара, свадьбы или пира.
Бенгальские бабу, занимающие почти все низшие гражданские и особенно писарские 
должности, наводняют все железнодорожные и телеграфные станции, канцелярии, 
почтамты и правительственные присутственные места. Закинув через плечо белые 
кисейные мантии наподобие римской тоги, с голыми от колен ногами и всегда 
простоволосые, они гордо расхаживают на платформах станций и пред дверьми своих 

контор, с презрением посматривая на женственные украшения махратов, с их 
кольцами на 
пальцах ног и рук и огромными серьгами в верхней части правого уха... Они не 
носят 
сектантских знаков на лбах, как прочие индусы, и позволяют себе лишь дорогие 
колье, да 
и то редко. И однако же, в то время как страстно преданные женоподобным 
украшениям 
махраты справедливо считаются одним из храбрейших народов Индии (не раз уже 
заявив 
себя очень неприятно с этой стороны англичанам) и долгими веками войн выказали 
себя 
превосходными и храбрейшими воинами, Бенгалия, испокон века, из шестидесяти 
пяти 
миллионов своих жителей не произвела еще на свет ни одного солдата: среди 
туземных 
войск английской армии никогда не было и нет ни одного бенгальца. Это странный, 
но 
тем не менее неопровержимый факт, которому мы долго не могли верить, но должны 
были наконец сдаться пред подтверждениями многих английских офицеров и самих 
бенгальцев. И со всем этим, однако, их нельзя назвать трусами. Если бабу и 
высшие 
классы раджей изнежены, то их земиндары (землевладельцы) и поселяне несомненно 
храбры. Обезоруженный правительством бенгалец идет на тигра своей родины, 
самого 
свирепого изо всех тигров Индии, так же спокойно с дубиной, как в прежние 
времена шел 
на него с винтовкой и ятаганом.
Много глухих тропинок, на которые, быть может, с начала мира не ступала нога 
белого, 
еще более чудом уцелевших рощ прошли и посетили мы в эти короткие дни. И всюду 
мы 
встречали привет, благодаря магическому влиянию Гулаб Лалл Синга, который за 
отсутствием своим послал провожать нас и руководить нами в дороге своего 
доверенного 
слугу. И если бедные, голые крестьяне дичились и часто запирали пред нами двери,
 зато 
все брамины являлись к нашим услугам.
Прелестны местоположения в окрестностях Кандеша, по дороге в Тхальнер и Мхау, 
но 
много украшена здесь природа и искусством человеческим, и это искусство 
проявляется 
более всего на мусульманских кладбищах. Теперь все они большею частью 
полуразрушены и заброшены вследствие изгнания из этих местностей мусульманских 
принцев и ханов и большинства индусского населения. Когда-то властелины почти 
всей 
Индии, мусульмане теперь в загоне и в тысячу раз более унижены, чем индусы. Но 
много 
они оставили по себе несокрушимых памятников, между прочим свои кладбища. Эта 
неискоренимая верность мусульманина своим покойникам - одна из самых 
трогательных 
черт в характере сынов Пророка. Их посмертная преданность, всегда горячее 
выказываемая ими, нежели их любовь к семейству при жизни, как бы вся 
сосредоточивается на последних жилищах тех, кто отошли до них в лучший мир.