аскетический образ жизни На обратном пути он посетил Гаэту, где жил в шалаше 
святой Нил, и молился вместе с ним. В феврале 999 г. умер папа Григорий. Оттон 
приехал в Рим и возвел на папский престол своего друга Герберта, который принял 

имя Сильвестра II. Оттон решил не возвращаться пока в Германию и сделал Рим 
своей резиденцией. Казалось, пришло время для воплощения в жизнь его детской 
мечты: восстановить Римскую империю во всем ее блеске и могуществе и превратить 

Рим в центр всего христианского мира. Император, однако, не решился поселиться 
посреди развалин Палатина, бывших когда-то местом пребывания августов, а 
устроил 
себе дворец на Авентине. Здесь он постарался воссоздать пышность и церемониал 
византийского дворца Перед подданными он являлся в странной, давно забытой в 
Италии одежде - в мантии, украшенной изображениями из Апокалипсиса. Обедал он 
отдельно от своих придворных за особым столом на возвышении. По обычаю древних 
императоров он присоединил к своему титулу прозвания Саксонского, Римского и 
Итальянского. Восстановлены были звания римских консулов и сенаторов, а также 
римских граждан, не имевшие в новой обстановке никакого смысла Он ввел также 
многие византийские титулы: магистра, комита, прото-вестария. Городское 
управление в Риме было вручено патрицию и префекту. Оттон старался восстановить 

судебные обычаи древности и заменить право германцев римским. Это же право он 
хотел в дальнейшем ввести по всей империи.

В декабре 999 г. Оттон отправился в Германию. В 1000 г. он посетил Польшу и 
совершил паломничество к гробнице святого Адальберта в Гнезно. Из Польши он 
поехал в Ахен и велел здесь взломать склеп Карла Великого, так как хотел видеть 

его тело. Было много и других дел, которым надлежало заниматься государю, но у 
Отгона не лежала к ним душа. Узнав о новых смутах и Италии, он поспешил за 
Альпы. Обратно в Германию он больше не вернулся. Остаток лета император провел 
в 
Ломбардии, ожидая пока спадет жара - здоровье его было расстроено. В октябре он 

переехал в Рим и поселился в своем дворце на Авентине. Он по-прежнему лелеял 
великие мечты, но реальность безжалостно разрушила их. В 1001 г. восстал город 
Тиво-ли. Римляне давно враждовали с его жителями и надеялись, что император 
жестоко покарает их за бун г Но Отгон велел только разрушить часть городской 
стены. Эта снисходительность возмутила римлян, они взялись за оружие и осадили 
Оттона в Авентинском дворце. У императора было очень мало солдат, но, 
воспламенясь гневом, он хотел со священным копьем в руке вести свой небольшой 
отряд на мятежников и пробиться сквозь их ряды к своему войску. Спутники 
уговорили его не спешить. Вскоре епископу Бернварду удалось образумить римлян. 
Они отворили ворота, впустили в город немцев и явились к императору с 
изъявлением покорности. Оттон говорил с ними с башни, упрекая их в 
неблагодарности. Его слова произвели такое впечатление, что римляне схватили 
двух главных вождей восстания и притащили их полунагих к hoi ам императора. Но 
минутное впечатление рассеялось, мятежные речи упорных противников немецкого 
владычества производили новые восстания. Император был глубоко опечален и в 
унынии вместе с папой покинул 16 февраля неблагодарный город. Римом стал 
править 
граф Тускульский Григорий, получивший от Оттона много милостей, но теперь 
восставший против него. Бернвард и Генрих Баварский поехали в Германию собирать 

новое войско. Император остановился в Равенне и прожил здесь больше двух 
месяцев, весь отдавшись молитвам и аскетическим подвигам, которые он совершал в 

обществе отшельника святого Ромуальда и аббата Одилона. Затем он отправился в 
Венецию. Беседы с мудрым дожем Орсеоли произвели на него большое впечатление и 
несколько изменили его умонастроение. Оттон снял с себя вретище отшельника, 
надел военный плащ и около Троицы объявил новый поход на Рим. Горожане заперли 
перед императором ворота и потребовали от него уступок; он не хотел усгупать им 

ни в чем. Война затянулась. Оттон жил в замке Патерно у подошвы Сорак-те, ходил 

оттуда под стены Рима и по римской Кампанье, опустошая все огнем и мечом; 
доходил до Бе-невента и Салерно. Но на этом его подвиги окончились. Перемена 
счастья, казалось, пробудила с новой силой в душе императора его религиозно-
мистические склонности. Он вернулся к отшельнику Ро-муальду и по целым неделям, 

за исключением четверга, проводил дни и ночи в молитвах и горячих слезах. 
Ромуальд убеждал Отгона вовсе отказаться от мира и всего себя посвятить 
служению 
Богу. Но император отвечал: "Прежде хочу победить своих врагов и вступить с 
торжеством в Рим, а тогда уже возвращусь к тебе в Равенну". "Если ты пойдешь на 

Рим, то не увидишь больше Равенны", - отвечал Ромуальд. Слова его, как и 
подобает речам святого, оказались пророческими. Во второй половине декабря 
император оставил Равенну. В то же время явились к нему немецкие епископы со 
своими вассалами. Но из светских князей почти никто не последовал его призыву.