Европы.

С первых дней войны Наполеон приступил к устройству грандиозного военного 
лагеря 
в Булони, на Ла-Манше, напротив английского берега. Там должна была собраться 
огромная армия, которая предназначалась для высадки в Англии. Никогда еще со 
времен нашествия Непобедимой армады англичане не испытывали такой тревоги за 
свою судьбу. Выиграть эту войну без союзников на континенте было фактически 
невозможно, поэтому Вильям Питт был весьма озабочен созданием новой европейской 

коалиции. Но переговоры продвигались очень туго до тех пор, пока все 
монархические дома Европы не потрясла весть о расстреле герцога Энгиенского.

Эта расправа имела огромный общественный резонанс, и последствия ее оказались 
очень чувствительными как для самой Франции, так и для всей Европы. 
Непосредственным поводом к аресту герцога послужило раскрытие роялистского 
заговора в Париже, организованного на английские деньги. Главную роль в 
заговоре 
играл вождь шуанов Кадудаль, причастным к нему оказался и генерал Моро. 
Заговорщики планировали внезапно напасть на Наполеона во время прогулки, 
похитить или убить его. Наполеон был в бешенстве и жаждал мести. "Неужели меня, 

подобно псу, ожидает смерть на улице? - негодовал он. -Мои потенциальные убийцы 

ходят чуть ли не в святых! Они покушаются на мою жизнь, и я отвечу войной на 
войну!" Поскольку все главные представители семейства Бурбонов жили в Лондоне и 

находились вне его досягаемости, он решил отыграться на герцоге Энгиенском, 
который не имел никакого отношения к заговору, но зато проживал неподалеку. В 
ночь с 14 на 15 марта отряд французской жандармерии вторгся на территорию 
Бадена, арестовал герцога Энгиенского в его доме и увез во Францию. Ночью 20 
марта в Венсенском замке состоялся суд над арестованным. Его обвинили в том, 
что 
он получал деньги от Англии и воевал против Франции. Через 15 минут после 
вынесения смертного приговора герцог был расстрелян во рву Венсенского замка.

Сразу после раскрытия заговора учреждения, изображавшие собой представительство 

народа и наполненные клевретами и исполнителями воли первого консула, - 
Трибунат, Законодательный корпус и Сенат - заговорили о необходимости раз и 
навсегда покончить с таким положением, когда от жизни одного человека зависит 
спокойствие и благо всего народа, когда враги Франции могут строить свои 
надежды 
на покушениях. Вывод был ясен: пожизненное консульство следует превратить в 
наследственную монархию. Однако Наполеон не пожелал принимать королевского 
титула, подобно предыдущим династиям, он пожелал принять титул императора, 
полученный впервые Карлом Великим после его коронации в 800 г. Наполеон открыто 

заявил, что, подобно Карлу Великому, он будет императором Запада и что он 
принимает не наследство прежних французских королей, а наследство императора 
Карла Великого.

В апреле 1804 г. сенат вынес постановление, дающее первому консулу Наполеону 
Бонапарту титул императора французов. 2 декабря 1804 г. в соборе Нотр-Дам в 
Париже папа Пий VII торжественно венчал и помазал Наполеона на царство. Однако, 

когда папа хотел возложить на его голову корону, Наполеон внезапно выхватил ее 
из рук первосвященника и сам надел ее себе на голову. Этот жест возложения на 
себя короны имел символический смысл: император не пожелал принимать корону из 
чьих бы то ни было рук, кроме своих собственных.

Следующие месяцы Наполеон был занят обустройством своего императорского двора и 

созданием новой аристократии. Его братья и сестры получили титулы принцев и 
принцесс. Многие приближенные и боевые соратники прежнего генерала Бонапарта 
стали графами, князьями или баронами. В обиход снова вернулось старинное звание 

маршала Франции. Кроме того, на свет Божий вытащили целый набор соответствующих 

титулов: Верховный канцлер, Верховный казначей империи, Великий маршал двора, 
Главный конюший и так далее. Был составлен придворный штат и введен этикет. 
Однако поскольку большинство придворных, да и сам император были начисто лишены 

аристократизма и врожденной утонченности манер, императорский двор во все время 

своего существования являл собой поразительную смесь показной пышности и 
вульгарности. По свидетельству графини Потоцкой, каким бы великолепием ни 
поражал на расстоянии двор Наполеона, он не выдерживал никакой критики при 
близком рассмотрении. Бросалось в глаза сочетание раздора и суматохи, которое