сейчас же стали давать советы, каким образом быстрее уничтожить режим 
Директории. Многими из этих советов Наполеон воспользовался. Вместе с Фуше он 
привлек на свою сторону одного из директоров Сийеса, которому постарались 
внушить, что в грядущем перевороте именно он будет играть первую роль, а 
Бонапарт останется лишь его шпагой. Что касается Жозефинч, то все грозные 
замыслы Наполеона относительно нее, рассыпалась при первом же свидании - он 
имела достаточно опыта в усмирении упрямцев, хотя трудно представить кого-то 
более ужасного в гневе, чем Наполеон. Можно только догадываться какие чары 
пустила она в дело, но результат был налицо - согласие в семействе Бонапартов 
восстановилось полностью. Отчасти примирению их способствовало и то, что 
Наполеону в это время было не до семейных дрязг. Он с головой ушел в подготовку 

государственного переворота.

Особенно важна была для Наполеона поддержка парижского гарнизона. В продолжение 

трех недель после своего возвращения, он встречался со многими офицерами и 
генералами и постепенно убедился в том, что защищать потерявших всякий 
авторитет 
директоров никто не собирается. Тогда Наполеон решил действовать. Утром 9 
ноября 
(18 брюмера по революционному календарю) он созвал к себе генералов, на которых 

мог особенно положиться (в их числе были Мю-рат, Леклерк, Бернадот и Макдо-
нальд), и объявил, что пришло время "спасать республику". Генералы и офицеры 
вполне ручались за свои части. Вскоре возле дома Бонапарта уже строились колоны 

войск. Тем временем некий Корнэ, человек преданный Бонапарту, объявил в Совете 
старейшин о "страшном заговоре террористов" и об угрозе республике. Для 
наведения порядка Совет немедленно назначил Наполеона начальником всех 
вооруженных сил, расположенных в столице и ее окрестностях. Свои заседания 
Совет 
перенес в Сен-Клу.

Получив ожидаемый декрет, Наполеон в сопровождении войск поехал в Тюильрийский 
дворец и выступил перед депутатами. Речь его была путанная и неясная (говорить 
перед собранием он никогда не умел), он нападал на директоров и обещал 
установить республику, "основанную на свободе, равенстве и на священных 
принципах народного представительства..." Сразу вслед за тем Наполеон отправил 
Талейрана к Баррасу с требованием отставки. Баррас без возражений подписал 
требуемую бумагу и удалился под конвоем в свое имение. На другой день Бонапарт 
отправился в Сен-Клу, где с утра заседали оба Совета. Среди депутатов-старейшин 

царила растерянность, но члены Совета Пятисот уже начали понимать, как ловко их 

провели, и негодовали на Бонапарта. И действительно - тот не скрывал теперь 
своих планов: депутатам предложено было принять закон, который поручал 
разработку новой конституции Бонапарту, а затем самораспуститься. Но обе палаты 

отказались вотировать Бонапарту такие исключительные полномочия. В бесплодных 
прениях прошла большая часть дня. В четыре часа Бонапарт решил вмешаться в дело 

и отправился в Совет старейшин. Речь его на этот раз была еще более сбивчивая и 

неясная, чем накануне; когда же депутаты стали ему возражать, он прямо 
пригрозил 
военной силой. Затем он отправился в Совет Пятисот, но здесь ему не дали даже 
раскрыть рта. Возбужденные депутаты накинулись на него со всех сторон и едва не 

задушили. Гренадерам с трудом удалось вырвать своего начальника из рук 
разгневанных избранников и вывести его из зала. Люсьен Бонапарт, брат Наполеона,
 
председательствующий в этот день в Совете, вышел следом и обратился к солдатам 
с 
речью. Он потребовал спасти "большинство собрания" от "кучки бешеных". Если у 
солдат еще могли быть какие-то сомнения в законности происходящего, то теперь 
они отпали. Под гром барабанов гренадеры ворвались в зал и выгнали из него всех 

депутатов. Большинство из них разбежалось, но нескольких депутатов схватили и 
доставили под конвоем к Наполеону. Он приказал им вотировать декрет о роспуске 
Собрания и передачи всей власти трем консулам. На этот раз желание его было 
удовлетворено. В тот же вечер и Совет Старейшин принял эти декреты. Консулами 
кроме Бонапарта были объявлены два бывших директора: Сийес и Роже-Дюкло.

Через месяц после переворота под руководством Сийеса была написана новая 
конституция. Но когда Сийес представил Бонапарту ее проект, по которому первый 
консул должен был играть роль верховного представителя страны, а управлять 
должны были другие, лишь назначаемые им, но от него не зависящие люди, Бонапарт 

заявил: "Я никогда не стану играть такой смешной роли". Наполеон подверг проект