посланника, "сама натура постаралась сделать Людовика XIV таким человеком, 
которому суждено по его личным качествам стать королем нации". Он был высок 
ростом и очень красив. Во всех его телодвижениях проглядывало нечто 
мужественное 
или геройское. Он обладал очень важным для короля умением выражаться кратко, но 

ясно, и говорить не более и не менее того, что было нужно. Всю жизнь он 
прилежно 
занимался государственными делами, от которых его не могли оторвать ни 
развлечения, ни старость. "Царствуют посредством труда и для труда, - любил 
повторять Людовик, - а желать одного без другого было бы неблагодарностью и 
неуважением относительно Господа". К несчастью, его врожденное величие и 
трудолюбие служили прикрытием для самого беззастенчивого себялюбия. Ни один 
французский король прежде не отличался такой чудовищной гордостью и эгоизмом, 
ни 
один европейский монарх так явно не превозносил себя над окружающими и не курил 

с таким удовольствием фимиам собственному величию. Это хорошо видно во всем, 
что 
касалось Людовика: в его придворной и общественной жизни, в его внутренней и 
внешней политике, в его любовных увлечениях и в его постройках.

Все прежние королевские резиденции казались Людовику недостойными его персоны. 
С 
первых дней царствования он был озабочен мыслю о строительстве нового дворца, 
более соответствующего его величию. Он долго не знал, какой из королевских 
замков превратить во дворец. Наконец, в 1662 г. выбор его пал на Версаль (при 
Людовике XIII это был небольшой охотничий замок). Однако прошло более 
пятидесяти 
лет, прежде чем новый великолепный дворец был готов в своих основных частях. 
Возведение ансамбля обошлось примерно в 400 миллионов франков и поглощало 
ежегодно 12-14% всех государственных расходов. В течение двух десятилетий, пока 

шло строительство, королевский двор не имел постоянного местопребывания: до 
1666 
г. он располагался в основном в Лувре, потом, в 1666- 1671 гг. - в Тюильри, в 
течение следующих десяти лет - попеременно в Сен-Жермен-о-Лэ и строящемся 
Версале. Наконец, в 1682 г. Версаль стал постоянной резиденцией двора и 
правительства. После этого до самой своей смерти Людовик бывал в Париже всего 
16 
раз с короткими визитами.

Необыкновенной пышности новых апартаментов соответствовали установленные 
королем 
сложные правила этикета. Все здесь было продумано до мелочей. Так, если король 
желал утолить жажду, то требовалось "пять человек и четыре поклона", чтобы 
поднести ему стакан воды или вина. Обыкновенно по выходе из своей спальни 
Людовик отправлялся в церковь (король исправно соблюдал церковные обряды: 
каждый 
день он ходил к обедне, а когда он принимал лекарство или был нездоров, то 
приказывал служить обедню в его комнате; он причащался по большим праздникам не 

менее четырех раз в году и строго соблюдал посты). Из церкви король шел в Совет,
 
заседания которого продолжались до обеденного часа. По четвергам он давал 
аудиенцию всякому желавшему говорить с ним и всегда выслушивал просителей с 
терпением и любезностью. В час королю подавали обед. Он был всегда изобилен и 
состоял из трех отличных блюд. Людовик съедал их один в присутствии придворных. 

Причем даже принцам крови и дофину не полагался в это время стул. Только брату 
короля, герцогу Орлеанскому, подавали табурет, на котором тот мог присесть 
позади Людовика. Трапеза обыкновенно сопровождалась общим молчанием.

После обеда Людовик удалялся в свой кабинет и собственноручно кормил охотничьих 

собак. Затем следовала прогулка. В это время король травил оленя, стрелял в 
зверинце или посещал работы. Иногда он назначал прогулки с дамами и пикники в 
лесу. Во второй половине дня Людовик работал наедине с государственными 
секретарями или министрами. Если он бывал болен, Совет собирался в спальне 
короля, и он председательствовал на нем, лежа в постели.

Вечер был посвящен удовольствиям. К назначенному часу в Версаль съезжалось 
многочисленное придворное общество. Когда Людовик окончательно поселился в 
Версале, он приказал отчеканить медаль со следующей надписью: "Королевский 
дворец открыт для всеобщих увеселений" Действительно, жизнь при дворе 
отличалась 
празднествами и внешним блеском. Так называемые "большие апартаменты", то есть 
салоны Изобилия, Венеры, Марса, Дианы, Меркурия и Аполлона, служили чем-то 
вроде 
прихожих для большой Зеркальной галереи, которая была длиною 72 метра, шириной