разговаривал с ним как настоящий французский буржуа. Всякий придворный блеск и 
великолепие были уничтожены, не стало придворного церемониала и королевской г 
вардии, сыновья короля по-прежнему учились в общественных учебных заведениях.

Но вскоре всеобщее воодушевление сменилось разочарованием. В характере и образе 

жизни Луи-Филиппа стали видеть больше отрицательных черт, чем положительных. 
Его 
мещанская прозаическая натура, его расчетливость и житейское благодушие, 
мелочная забота о собственной выгоде так открыто выступили наружу, что 
сделались 
объектом едких нападок и ядовитых карикатур. Самой известной была карикатура 
Шарля Филиппа 1831 г., на которой г олова и физиономия короля благодаря 
трансформации некоторых черт постепенно превращалась в г рушу. Вопреки 
ожиданиям, Июльская революция не привела к гражданскому миру, а лишь открыла 
собой новый период гражданских распрей, то и дело принимавших форму 
республиканских, бонапартистских и роялистских восстаний и заговоров. Королю 
пришлось бороться с ними старыми методами: с помощью пушек и репрессивных 
законов. Добившись в начале 30-х гг. некоторого умиротворения страны, 
Луи-Филипп 
решился на проведение либеральных реформ: были приняты законы о выборности 
муниципалитетов, о национальной г вардии и о новой системе выборов в палату 
депутатов. Последний закон вдвое снижал избирательный ценз и увеличивал круг 
граждан, обладавших избирательным правом с 90 до 166 тысяч. На дальнейшее 
расширение избирательных прав король шел с большой неохотой (к 1848 г. число 
избирателей достигло 250 тысяч). Ему не по вкусу была настоящая конституционная 

монархия с настоящим народным представительством. Все внимание правительства 
было обращено на денежную аристократию, с которой Луи-Филипп был тесно связан 
еще до революции: на высших чиновников, банкиров, крупных торговцев и 
промышленников, для которых создавались самые благоприятные условия в политике 
и 
бизнесе. В жертву этим денежным тузам постоянно приносились интересы 
многочисленных низших классов. Но по мере того, как увеличивался разрыв между 
нищетой и богатством, росло социальное напряжение. Даже экономической подъем, 
который Франция пережила в начале 40-х гг., не укрепил режим, а напротив, 
обострил общественные противоречия. Повсеместно распространилось убеждение, что 

избирательная система должна быть изменена. В палате все чаще звучало 
требование 
распространить избирательное право на всех налогоплательщиков. Но король упорно 

отвергал всякую мысль о политических изменениях. Эти настроения в Луи-Филиппе 
поддерживал самый влиятельный министр последних семи лет его царствования - 
Франсуа Гизо, ставший в 1847 г. во г лаве кабинета. На все требования палаты 
снизить избирательный ценз хотя бы до ста франков Гизо отвечал циничными 
отказами. Слишком уверенный в прочности своего положения, он просмотрел момент, 

когда надо было пойти на уступки. Это сделало падение режима неизбежным.

Политическому кризису Июльской монархии предшествовал острый экономический 
кризис, разразившийся в начале 1847 г. Начались массовые банкротства, 
увольнения 
и рост безработицы. Недовольство народа росло. Единственным выходом из кризиса 
казалось расширение избирательных прав. Летом 1847 г. зародилось движение так 
называемых банкетов: чтобы пропагандировать реформы, прежде всего 
избирательного 
права, и при этом обойти строгие запреты союзов и собраний, сначала в Париже, а 

затем и в крупных провинциальных городах организовывались обеды. В 
произносившихся речах г ромко г оворили о реформах и резко критиковали 
правительство. В общей сложности состоялось около 50 таких банкетов. 
Раздраженный Гизо 21 февраля 1848 г. запретил очередной банкет, назначенный в 
столице. Это незначительное событие послужило толчком для революции.

День 22 февраля, намеченный для праздника, прошел без всяких происшествий, но 
во 
внутренних кварталах города к вечеру стали собираться толпы народа и было 
построено несколько баррикад.

23 февраля, вопреки ожиданиям, оказалось, что волнения усиливаются. 
Восклицания: 
"долой министерство!" становились громче, и в народе появились вооруженные. 
Встревоженное правительство призвало на помощь национальную гвардию. Однако 
либеральная буржуазия была явно недовольна министерством. Она собиралась 
неохотно. В разных местах стали заметны демонстрации, в которых национальные 
гвардейцы принимали участие вместе с народом. Настроение гвардии открыло глаза 
королю. В тот же день он принял отставку Гизо. Известие об этом было встречено 
с 
полным восторгом. Толпы народа продолжали оставаться на улицах, но настроение