в изобилии владел всякими средствами Однако все вышло наоборот внешняя война, 

которой боялись больше всего, окончилась вдруг. без всякого кровопролития, в то 

время как Бальбину пришлось с большой опасностью для жизни укрощать жестокую 
смуту в самом Риме. Дело в том, что после ухода Максима на войну, в Риме 
оставалась часть преторианских когорт Вскоре между преторианцами и народом 
возникли такие раздоры, что дело дошло до внутренней войны. Большая часть Рима 
была сожжена, храмы осквернены, все улицы залиты кровью, поскольку Бальбин, 
человек очень мягкий, не мог прекратить раздоров. Он вышел к народу, протягивая 

руку каждому в отдельности, и его чуть было не ударили камнем, а некоторые 
говорят даже, что его ударили палкой. Ему не удалось бы прекратить беспорядки, 
если бы он не вывел к народу одетого в пурпур малолетнего Гордиана, посадив его 

на шею очень высокого человека.

Вскоре Максим возвратился в Рим, и императоры некоторое время правили вместе. 
По 
свидетельству Капитолина, они очень разумно вели дела, издавали справедливые 
законы, терпеливо выслушивали тяжбы и внесли порядок в военное устройство. Но 
им 
не удалось избавиться от ненависти, которую питали к ним солдаты. Во время 
Капитолийских состязаний воины внезапно напали на Пала-тинский дворец, убили 
обоих императоров, а всю власть передали Гордиану (Капитолии: "Максим и 
Бальбин"; 7, 9, 14).





ВАЛЕНТ, Флавий
Римский император в 364-378 гг. Брат Валентиниана I. Род. в 328 г. Умер 28 
марта 
378 г.
Валента объявил Августом его старший брат Валентиниан вскоре после своего 
избрания. Весной 364 г. в Константинополе он облачил его в пурпур, возложил на 
голову диадему и поручил управлять восточными провинциями, в то время как сам 
взял себе западные. Весной Валент двинулся в Сирию. Когда он был уже далеко от 
Константинополя, там провозгласил себя императором ПрокопиЙ, дальний 
родственник 
императоров Констанция и Юлиана. Эта весть настолько поразила Валента, что он 
потерял голову и помышлял уже сбросить императорские одежды как тяжелую обузу; 
и, конечно, он бы это сделал, если бы не помешали его приближенные и не 
отговорили его от позорного шага. К тому же мятеж этот, сначала стремительно 
разросшийся до огромных размеров, в начале 365 г. так же быстро утих без 
большого кровопролития. Когда оба войска встретились во Фракии, легионы 
Прокопия 
внезапно перешли на сторону Валента. Сам Прокопий был выдан Валенту своими 
сторонниками и казнен. Гибелью вождя были предупреждены ужасы войны. Но тут 
началось свирепое преследование причастных к делу, и в отношении многих гораздо 

более жестокое, чем того требовали их заблуждения или поступки. Палачи, орудия 
пыток, кровавые допросы начали свое шествие, не различая ни возраста, ни сана. 
Среди людей всякого положения и всех слоев общества правили ужасный суд, и все 
проклинали несчастную победу, более тяжкую, чем любая истребительная война. 
Император, более склонный причинять вред и охотно внимавший всяким обвинениям, 
принимал преступные доносы, и различного рода казни доставляли ему дикую 
радость. И не было никакого предела этим ужасным бедствиям, пока сам император 
и 
его близкие не пресытились деньгами и кровью (Марцеллин: 26; 4, 6-9).

В 367 г. Валент двинулся против готов, которые были союзниками Прокопия. Три 
следующих года он провел на Дунае, имел с готами много стычек, по большей части 

незначительных, и наконец заключил мир (Марцеллин: 27; 5). В 371 г., готовясь 
отражать наступление персов, Валент прибыл в Антиохию. Здесь он чуть не пал 
жертвой заговора, который готовил против него нотарий Феодор. Началось 
следствие, вылившееся по обычаю в бесконечную череду пыток и казней. Вследствие 

жестокости своего нрава Валент не принимал во внимание прежних заслуг со злобой 

и натиском обрушивался на виновных и невиновных; под сомнением была еще сама 
виновность, а император уже не имел сомнения относительно кары, так что 
некоторые раньше узнавали о своем осуждении, чем о том, что на них пало 
подозрение. Эта упорная предвзятость усиливалась корыстолюбием как его 
собственным, так и придворных. Когда следствие было закончено, император изрек 
надо всеми привлеченными к делу безо всяких оговорок смертный приговор. Затем 
было собрано множество рукописей и книг, и все это предали огню в присутствии 
судей. Их принесли из различных домов как запрещенные писания, желая этим как 
б