обращались крупные художники, например: Рафаэль
(<Парнас>) и Энгр (<Апофеоз Гомера>). Древнерусский
читатель мог найти упоминание о Гомере (Омире, как
называли на Руси Гомера, следуя византийскому про-
изношению) уже в <Житии> первоучителя Кирилла, а о
Троянской войне прочесть в переведенных уже в киев-
скую эпоху византийских всемирных хрониках. Первая
попытка стихотворного переложения небольших фраг-
ментов гомеровских поэм принадлежит Ломоносову.
Тредиаковский перевел гекзаметром - тем же стихо-
творным размером, которым писал Гомер роман фран-
цузского писателя Фенелона <Приключения Телемаха>,
написанный по мотивам <Одиссеи>. <Телемахида> Тре-
диаковского содержала ряд вставок - прямых перево-
дов с древнегреческого. Во второй половине 18 в. поэмы
Гомера переводил Ермил Костров. В 19 в. были сделаны
ставшие классическими переводы <Илиады> Гнедичем и
<Одиссеи> Жуковским. По поводу перевода Гнедича
Пушкин написал гекзаметром сначала такую эпи-
грамму:

<Крив был Гнедич поэт, преложитель слепого Гомера
Боком одним с образцом схож и его перевод>.

Потом Пушкин тщательно вымарал эту эпиграмму и
написал следующую:

<Слышу умолкнувший звук божественной эллинской речи
Старца великого тень чую смущенной душой>.

Поэтические сравнения Гомера таковы, что стоит
только автору сделать слабый намек, как вся образная
картина выстраивается сама собой. Особенно мастерски
Гомер пользуется этим приемом в <Илиаде>, когда не-
значительная на первый взгляд бытовая подробность
введенная в эпическое повествование, может вдруг
совершенно сменить тональность. Например, Зевс у
Гомера взвешивает все доводы, определяющие исход
войны так же как бедная пряха взвешивает шерсть на
ручных весах; Ахилл сравнивает рыдающего Патрокла с
плачущей девочкой, еще не научившейся ходить и не-
способной самостоятельно подняться с земли. Огромные
греческие армии Гомер сравнивает с лесным пожаром,
со стаями лебедей, с тучами насекомых, кружащихся в
коровнике вокруг ведра с молоком. Многие гомеровские
образы перешли в литературу более поздних эпох:
например сравнение человеческой души, ожидающей
Харона, перевозящего души через Стикс в царство
мертвых, с опавшим осенним листом, после Гомера мы
находим у Вергилия, Данте и Мильтона. Гомеровскими
образами насыщена и русская литература: достаточно
вспомнить Мандельштама:

<Бессонница, Гомер, тугие паруса
Я список кораблей прочел до середины...>

\ГОРАЦИИ
Три брата из рода Горациев известны в связи с исто-
рическим эпизодом, возможно, легендарным - относя-
щимся ко времени правления третьего царя Рима Тулла
Гостилия (VII в. до н. э.), о котором рассказывает Тит
Ливий в первой книге своей <Истории>. Во время прав-
ления Тулла Гостилия был разрушен старинный латин-
ский город Альба Лонга, а его население в основном
депортировано в Рим. Во время сражения три брата
Горации-римляне вступили в борьбу с тремя братьями
Куриациями, выступавшими на стороне Альбы Лонги.
Двое из Горациев были убиты, однако третий Гораций
убил всех трех Куриациев и с триумфом возвратился в
Рим. Там он встретился со своей сестрой, оплакиваю-
щей смерть своего жениха - Куриация. Гораций рас-
сердился на свою сестру и убил ее, за что Тулл привлек
его к суду, но после процедуры искупления вины был
оправдан.

Гораций является главным героем одноименной тра-
гедии Корнеля; на первом из классических полотен
Давида <Клятва Горациев> образ однолинейно мысля-
щего героя отсылает нас к персонажам Французской
революции.