я в Гамбурге. Оставшиеся в Португалии 
члены этого семейства были вынуждены принять католичество. Из них одни 
сделались искренними христианами и занимали высокие должности, светские и 
духовные; мы даже встречаем одного Да-Коста, по имени Валтасар, приором 
иезуитского ордена на Малабаре. Другие же сделались христианами только для виду,
 оставаясь евреями по убеждению и исполняя втайне еврейские обряды. Они 
принадлежали к так называемым марранам, за которыми инквизиция зорко следила и 
из среды которых она исторгала многочисленные жертвы. Один из предков нашего А.,
 Эммануил Да-Коста, был сожжен на костре.

Габриель Да-Коста родился в Опорто в 1594 г., был воспитан в католической вере, 
изучал юриспруденцию и, в 1615 г., занял полудуховную должность казначея при 
капитуле одной соборной церкви. Но сухая догматика католицизма и интриги 
иезуитов не удовлетворяли пытливый ум и честную душу 22-х летнего юноши. Он 
знал о своем происхождении и углубляясь в чтение книг Ветхого Завета и пророков,
 лелеял в душе другой идеал о религии – идеал библейского еврейства, и думал 
найти его среди евреев свободной Голландии После смерти отца своего, он оставил 
службу при капитуле и вместе с матерью и с братьями, которые разделяли его 
образ мыслей, переселился в 1618 г. в Амстердам, вступил в. союз евр. веры, 
причем переменил свое имя Габриель в Уриель, а в сочинениях своих вместо 
португальской формы фамилии своей Da-Costa он стал употреблять латинскую форму 
– Acosta.

Но и амстердамское еврейство не удовлетворяло А. и не соответствовало его 
идеалу. Мертвящая обрядность талмудистов была противна ему не менее 
католической догматики, а произвольное толкование ими текстов св. писания 
возмущало его так же, как криводушие иезуитов. Он стал пренебрегать 
талмудическими предписаниями, публично нарушал их и называл раввинов фарисеями. 
Стало также известным, что А. готовит книгу в опровержение талмудического 
учения. Эта книга и появилась впоследствии (в 1624 г.), под заглавием: «Ехаmеn 
traditionum Pharisaeicarum collatarum cum lege scripta, etc.» (Исследование 
традиций фарисеев в сопоставлении с писанным законом). Естественно, что 
амстердамские раввины не могли оставаться равнодушными ко всему этому. Они 
решили отлучить А. от синагоги, а когда появилась его книга, в которой он между 
прочим отрицает бессмертие души, на том основании, что об этом не говорится 
прямо в св. писании – то они обжаловали ее перед магистратом как книгу 
еретическую и вредную. Магистратский суд действительно осудил ее, приговорил 
автора к штрафу в 300 гульденов, а книгу – к сожжению на костре. Произнесенное 
над А. отлучение поставило его в изолированное положение, даже близкие его 
родственники, которые были все ревностными приверженцами синагоги, стали 
избегать его. Он однако ж не падал духом и не поддавался; он даже названную 
книгу напечатал будучи уже под анафемой. Лишь по истечении 15 лет он видел себя 
вынужденным искать примирения с раввинами. Его к тому побудило, по одним – 
угрожавшая ему опасность лишиться всего своего состояния, находившегося в 
обороте у одного родственника, также поклонника раввинизма и не одобрявшего его 
борьбы с синагогою; по другим – желание устроить наконец свой домашний очаг и 
жениться, что было немыслимо, пока он находился под анафемой. По требованию 
раввинов, А. подписал формальное отречение от прежних своих воззрений, был 
помилован и снова принять в лоно синагоги. Но вскоре оказалось, что раскаяние 
его было не искреннее: он и после того продолжал пренебрегать талмудическ. 
предписаниями, и хотя из осторожности уже не выказывал этого публично, как 
делал раньше, но один из его родственников, фанатик, подстерег его и донес на 
него раввинскому трибуналу. Его вызвали для объяснений и предложили ему, как 
рецидивисту, подвергнуться публичному и позорному синагогальному покаянию. Он 
отверг это предложение и был вторично отлучен от синагоги. Этим счастье его 
окончательно разбилось. Женитьба его не могла состояться; родня отвернулась от 
него; его все избегали, уличные мальчишки преследовали и оплевывали его. Он не 
мог себе найти защиты в светском суде, так как действия главных его 
преследователей были тайные, неуловимые, и не наказуемые судом по 
бездоказательности. Он все-таки крепился и выдержал и второе отлучение в 
течении семи лет; наконец невзгоды и лета сломили его стойкость и он явился к 
раввинам с повинною, соглашаясь подвергнуться требуемой ими процедуре 
публичного покаяния. Он должен был явиться в синагогу, битком набитую народом, 
взойти на эстраду и громогласно прочесть исповедь во всех сотворенных им 
прегрешениях; затем, тут же, пред всем народом, раздели его, обнажили до пояса 
и подвергли установленным 39 ударам ремнем по спине (малкус). Еще не 
удовлетворенные этим, его положили на порог в преддверии синагоги так, что все 
при выходе должны были перешагнуть через него. Это неслыханное публичное 
унижение до того огорчило его, что он решился покончить с собою. Он составил 
свою автобиографию под заглавием «Exemplar humanae vitae» (образец человеческой 
жизни), в которой он сильно нападает на раввинское еврейство; затем, зарядив 
два пистолета, он подстерег на улице злейшего врага своего – фанатического 
родственника, виновника в