что ли?" 
 "Ты че, командир, кто косит? Я всю правду изложил!" - встрепенулся Дима, подскочил к двери. 
 "А что ж ты пишешь тут, гондон! "Сознаюсь, что был вовлечен в шайку Ульяновым... он же Ленин... перевозили антисоветскую газету "Искра", героин, кокаин... Заправлял у них также Коля Бауман, еще Яков какой-то... где живут - не помню..." Ты че пишешь, а?" 
 В "хате" уже стоял дикий хохот. 
 Дело кончилось благополучно, а ведь, если подумать, могли, конечно, крутнуть по 190-1-й... Не крутнули. Дима-то был чернушник из чернушников, вечная 147-я статья (мошенничество) тогдашнего УК. Уж никак к нему не липла "антисоветчина" 190-1-й статьи. 
 Тяжелые люди 
 Плохо дело, если в камере находится человек, во что бы то ни стало решивший покончить счеты с жизнью. Его попытки, пусть даже (и чаще всего) неудачные, вгоняют остальное население камеры во всеобщую депрессию, озлобление. Вскрытые вены давно уже не помогают никому: вскрывайся! В "кормушку" заглянули: "Ну что, литр вытек уже? Хорошо! Сейчас в "Скорую" звякнем..." 
 Не лучше, если кто-то "косит" (симулирует) с благой целью "отмазаться" от срока через психушку. Некоторые пьют из отхожего места воду, мочатся на окружающих и т. п. Настоящий псих и то поприятней... Если статья не "тяжелая", то, конечно, есть возможность "свалить" через принудительное лечение в обычном дурдоме. Но "тяжелая" статья - это "спецбольница", учреждение "тюремного типа", с выродками санитарами, уколами неизвестными препаратами и жестким, "беспредельным" режимом. 
 КПЗ - недолгий срок, редко более десяти суток. В один прекрасный день начинают греметь засовы всех камер; на улице слышен глухой лай сторожевых овчарок и гудение автомобильных двигателей; матерятся солдаты и прапора. Это приехали специальные машины - "автозаки", это этап "на тюрьму"; сейчас отдадут мешки, и все поедут навстречу к еще одной (не последней) новой жизни. 
 Прежде чем мы запрыгнем в железную коробку автозака, сопровождаемые щелканьем овчарочьих зубов и подгоняемые прикладами и кулаками конвоя, обратим внимание на тех, с кем нам придется делить в течение продолжительного времени тяготы тюремной и лагерной жизни. На ком же, собственно, тюрьма держится? 
 Кто сидит? 
 В незабвенные годы "застоя" основную массу заключенных составляли так называемые "бытовики", т. е. совершившие преступления "в быту": один пырнул ножом соседа после третьего стакана водки; другой застал жену с хахалем и зарубил обоих топором, прихватив до кучи проклятую тещу; третий "забыл" про алименты и, к удивлению своему, неожиданно очутился с годом срока в ИТК общего режима; колхозники вынесли из колхозного амбара пару мешков комбикорма (выносили уже не раз и попали под "месячник борьбы с несунами" (показательный процесс); нервный гражданин оказал сопротивление работникам милиции (а всего-то и хотели: паспорт посмотреть) - получи три года!.. 
 Колхозные поля, городские танцплощадки и дискотеки, рестораны и заводские цеха - основные поставщики рабочей силы во все управления ИТУ, в эти комбинаты по переработке человеческого материала в преступный. 
 Попадались и выродки, вроде Феди У., ходившего мастурбировать на детские сеансы в кинотеатры родного города, или Валентина С., изнасиловавшего собственную десятилетнюю дочь; таких были единицы, и часто они не доживали даже до тюрьмы (СИЗО), не говоря уже о зоне. 
 Столетний полицай 
 И уж совсем редкими гостями в тюрьмах были убийцы-маньяки, нынче расплодившиеся по России, как кролики в Австралии. Иногда вдруг обнаруживались бывшие полицаи и каратели. 
 В 1977 году в Симферополе проходил показательный процесс по делу двоих таких. Они содержались в одиночных камерах смертников; когда нашу камеру выводили на прогулку, автор этих строк уговорил "пупкаря" и заглянул в "волчок" одной из камер. По помещению 4 на 4 кв.м выгуливал себя, шаркая огромными войлочными тапками, тщедушный и, показалось, столетний старикашка. Голова его тряслась. В одной руке он держал пластиковую тарелочку, а в другой - такую же ложку. Тарелка тряслась вместе с рукой, и роба старикашки была забрызгана баландой. 
 "Сколько ему дали?" - спросил я пупкаря. 
 "А, вышак! Кассацию написал - отказали, теперь помиловку (прошение о помиловании) отправил... Откажут..." 
 "Хозяйственники" 
 Сравнительно большое число обитателей тюремных камер составляли так называемые "хозяйственники", т.е. арестованные за хищения или взятки. (Слово "коррупция" употреблялось тогда лишь в адрес американских сенаторов, итальянской мафии и акул тамошнего бизнеса.) 
 Суммы, проходившие по этим делам, впечатляли рядовых граждан, живших от зарплаты к зарплате в стабильном советском обществе. 10 тысяч рублей, 40 тысяч, 50 тысяч - такие деньги подводили обвиняемых под "расстрельные" статьи; впрочем, чаще они отделывались "десятками" и "пятнашками" в ИТК усиленного режима. Они не были "тузами" теневой экономики, просто оказались в один прекрасный день у некоей трещины или дыры, в которую сами собой сыпались незаконные (с точки зрения тогдашней системы) доходы. 
 Когда в сети ОБХСС попадался крупный "сазан" (вроде бывшего директора Елисеевского гастронома в Москве Соколова), то дело раскручивалось в рекордно короткие сроки (2-3 месяца) и, как правило, оканчивалось смертельным приговором. - Тем "хозяйственникам", которые не имели поддержки "с воли", достаточн