аем ничего... Ну а как раньше-то было, где искать чего? Винные магазины в основном. Там около винных можно найти все концы. Хаты и тому подобное... А там городишко такой старый, в общем-то. Дощатый весь, вот... Ну мы, значит, подходим - магазин винный. Там, значит, такая арочка... Прошли. 
 А тут что-то перед праздником было, четвертое?.. Да, 4 ноября. По снежку шли. А снег небольшой еще, но это хорошо. Не жарко, ниче, ни комаров... В тайге ночевали... Трое суток шли. 
 Че-то набрали в магазине, я не помню, ящик водки, по-моему. Полную сумку взяли. Как раз колбаса чайная была по рубль десять, по-моему. Набрали ее там, я не знаю, килограмм пять или шесть. Сам знаешь, с устатку... Вроде как по тайге, знаешь, там консерванты все ели, пока шли. И значит, под эту арочку... Ну и стоит такой хрюч, весь из себя, знаешь, тут шинель на нем железнодорожная, кепка какая-то, значит, все это на понтах, он: 
 - Братва! - гнусавит, - в рот меня е... Что вы здесь как быки стоите? Пойдем на мою хату, культурно отдохнем, телик посмотрим, в ванной помоемся... 
 Ну мы, значит, сразу-то, купились-то... 
 - А как? Че тебя звать? 
 - Да Федя меня Гундосый зовут... Тут каждая собака меня знает. Туда молодых б... багром лес утяну, подпалю, на х... 
 Ну мы, значит, это... Ну, мол, Федя, Федя... Ну а где, че там, хата, мол, будет? 
 - Да б... будет, туды-сюды! Каких вам нужно? Блондинки, брюнетки, шатенки, любую, на х... Пойдем... 
 Ну что ж, лучше и не придумаешь, все на месте, все... Ну идем. Он: 
 - Братва, на х... Туды-сюды, наливай на х... 
 Ну мы ему стакан накатываем. Он этот стакан загубил, рукавом утерся, тут сопли потекли. И опять гнусавит: 
 - Вы че, думаете, я всю жизнь таким был? X... на рыло, я сам срок мотал, на Севере... Приехал в эту подлую Москву в зверинец, в зоопарк, знаете? 
 - Да конечно, знаем... 
 - Зашел там... А там школьники в галстуках заместо конфеты гайку антилопе кинули, она клык обломила, сука, мне пятеру, я поехал... 
 Ну мы это вроде: "Федя, Федя, туды-сюды, давай вроде, веди..." 
 А там, значит, спуск такой, мимо типа таких вот домов, которые здесь, а частные дома внизу и тротуарчик, и забор мелкий, и собака там гавкает. Прямо, значит, перед нами... Он к ней: 
 - Ты че там, сучара, куда глядела, менты приехали, машину увели, пуговицы с шинели золотистые срезали... 
 Думаем, машина была... Ну, машину увели. А он продолжает: 
 - Ну, братва, придется врезать ей пару упаковок... 
 Думаем, вишь заправили, ну пару упаковок врежет... А там собака гавкает. Ну, значит, он к ней: 
 - Молчи, сука, замолчи, в рот тебя е... Ну-ка отвечай... 
 На собаку, значит, на эту. 
 А мы: 
 - Федь, ну ее. Пойдем, туды-сюды... 
 - Я знаю, че делаю... 
 Ну а собака гавкает, зверь, ей не прикажешь. А забор мелкий. Ну мы это тут че-то между собой... Ну а он стакан, значит, еще залудил... И до этого. Он через этот забор и к собаке. А та-то умней его оказалась, она в будку заскочила и из будки гавкает. Вот он к ней подлетает, харю в будку сунул: 
 - Ну че, в рот тебя е... 
 Как она его за харю цапанула. Он: 
 - Брысь! Брысь, кому говорят... Отпусти... Тут соседи выскочили, у него харя эта прокушена. Весь в кровище. Выпуливается, значит. Мы его под белые руки: 
 - Пойдем, короче говоря, веди... 
 А там, значит, дом такой паровозиком. Заходим туда. Туда, значит, зашли. Он: 
 - Вот моя хата. Располагайся, братва... 
 А там одна такая маленькая комнатушка, другая чуть-чуть побольше, кухонька такая вот... Ну, правда, телик стоит. 
 - Давай, братва, все на стол! 
 Ну мы, вроде, ну, короче, хата есть хата... Достаем. Всю водку... Ну, может, не всю, но большую часть на стол. Будем пить. Колбасу там в миски побольше нашинковали... Вроде там пошли, кто на кухню, кто еще... 
 Вот он сидит: 
 - Ну давай, наливай. 
 Ну мы ему, значит, налили. Он еще вмазал, короче... А там Дамир этот, он по бабам с ума сходил. Вот он: 
 - Так, Федя. Ну иди, кого ты там обещал-то... 
 - Вам троих хватит? 
 А нас пятеро. 
 - Да хватит, хоть троих-то приведи. Там уж разберемся, что к чему. 
 Короче, пошел... А, нет, не пошел еще, сидит. Ну, значит, еще налили. И он, значит, как сейчас помню, колбасу эту вот так берет, выпил, занюхал. Потом вот так вот бросает и орет: 
 - Дарья, сука!.. 
 Да вроде, ты знаешь, когда мы заходили, никого в хате не было. А он: 
 - Да-рья! Дарья, в рот тебя е... 
 Тут заходит такая... Вот представляешь, в эту дверь, примерно, она бы не вошла. Боком протиснулась. Баба его: 
 - Черт гундосый, опять кого-то привел... 
 Нам бы хватиться тут, но мы, сам понимаешь... А он так вот сидит. Он выпил, что ему... Так вот сидит, ему все уже, понимаешь... Орет: 
 - Убери эту подлую колбасу! Она мне в тюрьме надоела! Принеси че-нибудь... резкого... 
 Думаю, да где ж он на зоне колбасу, мы вообще ее, колбасы-то, не видели... Я вроде хотел взять эту миску, а она у меня из-под носа-то эту миску, Дарья-то, чу-ух! Умойся. И несет там вот такую вот лохань, вроде там, капусты. Года два она, наверно, уже стояла. Запах. Хлобысь на стол: 
 - Черт гундосый! Нате, жрите... 
 И мы сидим, друг на друга так поглядываем... Ну, мы ребята-то молодые были, неудобно. Вот так сели, вот сидим. Девиц ждем! 
 - Ну че там ты, давай!.. 
 А он: 
 - Сча!.. 
 А я... Значит, че... Предыстории немножко... Я в поселке лепушок взял, ну костюм, значит. Он такой... нормальный, в общем. Но мне немножко маловат был. Вот мы когда пришли, переоделись, значит... Праздник же... Не то, чтобы как в лесу-то ходить. Ну и сидим, а он ушел. Ушел... Тут мы сидим, Дамир, значит: 
 - На кровать никто не заходит, кровать моя... 
 Девиц мы ждем. Дамир опять: 
 - Кроват