обосновано. Почему неправильно? Потому что от этого пострадало общее дело или 
интересы самого ребенка? Тогда отрицательная оценка поступка вполне оправданна. 
Например, ребенок закапризничал, и семья из-за этого не поехала в выходной день 
за город. Или ребенок сломал любимую игрушку, и теперь ему нечем заняться. В 
этом случае отрицательная оценка поступка естественна (опять же при условии 
подчеркивания, что ребенок вообще-то хороший и любимый — это поступок нехорош, 
а не он как таковой). А вот если поступок оценивается как неправильный безо 
всяких логических оснований, просто потому, что родителям это не нравится, — 
вот тогда оценка уже неразумна. 
      Точно так же и в общении со взрослыми людьми: вы можете с чистой совестью 
рассматривать их поступки лишь с точки зрения рациональности или 
нерациональности по отношению к целям этого человека или к вашим совместным 
целям, если вы ведете какую-то общую деятельность. 
      Если поступок человека имеет серьезные разрушительные последствия, мы 
можем даже достаточно жестко отреагировать на него (если у нас есть такие 
полномочия) — например, наказанием, при этом обязательно логично и 
аргументированно пояснив свою реакцию (это наказание не потому, что ты плохой 
человек или я тебя не люблю, — а потому, что ты вообще-то нормальный человек, 
но в данном случае твое поведение повлекло за собой серьезные разрушительные 
последствия). Да, в этом случае на вас могут обидеться. Но обида, да еще по 
понятному конкретному поводу, да на конкретного человека, всегда конструктивнее,
 чем чувство вины. К тому же если вы грамотно изложите свои аргументы, то 
разумный человек всегда поймет логику вашей реакции на его поступок и 
скорректирует свое поведение. 
      Снова и снова приходится напоминать, что вопрос о том, как давать оценку, 
чтобы не вызвать чувства вины, прежде всего важен по отношению к детям. И в 
первую очередь, естественно, по отношению к вашим собственным детям, потому что 
родители для детей всегда являются непререкаемым авторитетом — так их 
воспринимает детское подсознание, даже если внешне дети проявляют непослушание. 
Обратите внимание: ребенок капризен и своеволен лишь тогда, когда ему 
действительно ничего не угрожает. При малейшем страхе, намеке на опасность куда 
бежит ребенок? Правильно, искать защиты и помощи у родителей. И тут он 
становится образцом послушания. Почему так происходит? Потому что действует 
обыкновенный биологический механизм саморегуляции и выживания в этом мире: 
ребенок балуется, потому что таким образом он как бы испытывает и себя, и мир 
на прочность, он определяет, до каких допустимых границ могут простираться его 
действия в этом мире. Только на собственном опыте он может эти границы 
определить — например, понять, что подбрасывать в воздух холодный утюг это еще 
ничего, куда ни шло, а вот включенный и горячий — уже чревато последствиями. И, 
получив ожоги и шишки, ребенок, конечно, тут же становится паинькой и 
беспрекословно повинуется родителям. А если бы биологический механизм выживания 
не заставлял его переключаться в режим автоматического повиновения при 
серьезной ситуации — он, попросту сказать, так и не дожил бы до зрелого 
возраста. Потому что без помощи взрослых в сложных ситуациях для ребенка это 
невозможно — у него ведь еще нет своего опыта. Повиновение родителям — это 
признание своей ошибки и просьба о помощи. 
      Но, с другой стороны, ребенок, перешагнувший допустимые границы в своем 
баловстве, переходя автоматически в режим повиновения, становится невероятно 
доступным для индукции извне. И родители часто подсознательно этим пользуются. 
Они видят, что ребенок сейчас тихий и послушный и в него можно вложить все что 
хочешь — все, чтобы удобнее было им потом управлять. А удобным для управления 
ребенка делает лишь чувство вины. И вот родитель кричит на своего отпрыска, 
запугивает его, обвиняет во всех грехах… Глядишь — истинная карма и готова! 
      Если у вас есть братья-сестры, на которых в детстве часто кричали, то вы 
наверняка можете констатировать, что и во взрослой жизни дела у них идут по 
кармическим рельсам — преследуют их неудачи, нестыковки, несчастья… 
      Так что любите своих детей истинной любовью, а не той, что лишь на словах.
 А то ведь некоторые родители только и твердят всем о том, как они любят свое 
дитя, — а сами собственному ребенку лишь вредят внедрением в него чувства вины. 
Любить ребенка — это значит априори признавать, что он хороший — такой, какой 
есть, что он достоин любви таким, какой он есть, и никогда не внушать ему 
сознательно или подсознательно, что он в чем-то хуже, что он не такой. Не стоит 
ради своего сомнительного удовольствия доказывать ему собственную правоту и 
калечить его жизнь. Не наказывайте без причин, если ребенок совершил что-то с 
вашей точки зрения недозволенное, разберитесь сначала, почему он это сделал, 
каковы были его собственные мотивы для этого. И если уж без наказания не 
обойтись, наказывайте не за то, что ребенок «плохой», а за то, что он ПОСТУПИЛ 
ПЛОХО. При этом не забывайте проявлять любовь и уважение к ребенку так, как 
если бы он был взрослым, как к равному себе. Не забывайте, что и наказание в 
конечном итоге должно происходить из любви, а не для того, чтобы 
продемонстрировать, что вы ребенка не любите, если он плохо себя ведет. И уж 
конечно, совершенно недопустимо делать то, что делают некоторые горе-мамаши, 
даже не задумываясь, как они больно ранят собственного ребенка, а именно 
говорить нечто вроде: «Вот не будешь меня слушаться — любить тебя не буду». Это 
уж и вовсе изуверство над детской душой. Для ребенка услышать, что мама лишает 
его любви, — трагедия, которую детская душа пережить просто не в состоянии. Это 
смерти подобно. Детское подсознание только и может, что загнать эту боль 
поглубже, чтобы не осознавать ее, не думать о ней, не помнить ее, — подальше в 
глубины души, чтобы она там осела в виде гигантского чувства вины, порождающего 
карму.