ДЭИР. «А знаешь ли ты, что я могу научить тебя управлять своей судьбой? А 
знаешь ли ты, что стоит тебе только захотеть, и твои ученики будут вести се-
бя так, как нужно тебе? Да и директор школы будет делать только то, что ты 
захочешь!»
    Она сначала не поверила. Но я-то уже видел, что ее подсознание просто 
жаждет зацепиться за подброшенный мною шанс. Еще несколько примененных мною 
приемов — и ее подсознание полностью завладело сознанием, и наконец девушка 
произнесла: «Да, я хочу жить, хочу учиться, хочу управлять своей судьбой». 
Девушка ожила! Родители не знали, как меня благодарить, но это было еще далеко 
не все, путь к преодолению депрессии еще только начинался.
    Прежде всего мы договорились, что каждый урок в школе она будет 
воспринимать как урок своего собственного развития и совершенствования, как 
маленький эксперимент по развитию навыков уверенности в себе и управления 
ситуацией. Мы условились, что она не будет требовать ни от себя, ни от учеников 
слишком многого, не будет ждать мгновенных перемен к лучшему, будет относиться 
к своей работе именно как к эксперименту, где отрицательный результат — тоже 
результат, из которого можно делать выводы. Так настроиться было достаточно 
просто, ведь терять ей все равно было нечего, ситуация на ее уроках была хуже 
некуда.
    Для начала я посоветовал ей каждое утро перед уроками применять первый из 
описанных здесь приемов программирования себя на уверенность. Она поняла, что 
каждый школьный день для нее — это бой, который надо стремиться выиграть, тогда 
как прежде она просто сдавалась без боя.
    Изменения начались в первый же день. Программируя себя на уверенность, 
девушка отработала состояние, в котором она воодушевленно выступает у доски, а 
класс слушает, открыв рты и вытянув шеи. Запомнила ощущение победы, наслаждения,
 кайфа, внесла его в эталонное состояние. А дальше — доверилась подсознанию, 
решив отбросить все планы и конспекты урока.
    Урок был посвящен поэзии Пушкина (девушка преподавала литературу). Ученики 
— четырнадцатилетние подростки, самый трудный возраст, самый трудный класс. Уже 
входя в класс, она ощутила вдруг небывалый эмоциональный подъем, окрыленность, 
силу и волю к победе. Потом
она рассказывала мне, что чувствовала себя бойцом на баррикадах, который идет в 
свой последний бой и которому нечего терять. Походка вдруг стала уверенной, 
взгляд — твердым, и в голосе появился металл, которого прежде не было и в 
помине. Ей захотелось их победить, появилось желание, сильная эмоция, 
стремление к победе, а ведь раньше ничего не было, одна апатия и безразличие.
    Класс заметил перемены сразу — дети очень чутки, их не обманешь, они всегда 
отличат подлинную уверенность и силу от притворных и показных. Класс удивленно 
затих, у кого-то так и не сорвалась с языка заготовленная привычная грубость, 
чей-то язвительный смешок оборвался на полутоне... Они смотрели на нее 
абсолютно новыми глазами, с нескрываемым интересом. А она вдруг почувствовала, 
что не в состоянии произносить казенные, безликие слова из учебников литературы 
и методичек для учителей — просто язык не поворачивался. Вместо этого начала 
читать стихи — самые свои любимые, не входящие в школьную программу: «Мне не 
спится, нет огня; всюду мрак и сон докучный. Ход часов лишь однозвучный 
раздается близ меня...», «Когда, любовию и негой упоенный, безмолвно пред тобой 
коленопреклоненный, я на тебя глядел и думал: ты моя, — ты знаешь, милая, желал 
ли славы я...». Она читала воодушевленно, с истинным чувством и сама удивляясь, 
откуда у нее этот актерский дар.
    Дети слушали молча, завороженно, как она себе намечтала в своем воображении.
 Но думала ли она, что столь смелые мечты (как ей тогда казалось) так быстро 
станут реальностью! А получилось вот что: учительница победила класс своей 
энергетикой, силу и мощь которой она в первый раз использовала осознанно. У нее 
получилось! Помогли и интуитивно выбранные стихи: они оказались настолько 
энергетически мощными, что, будучи хорошо, эмоционально и осмысленно 
прочитанными вслух, оказали очень сильное воздействие, буквально 
загипнотизировали класс.
    Потом она с учениками говорила о любви и о славе, об увлечениях Пушкина и 
его донжуанском списке, о том, почему Владимир Высоцкий пел: «Кто кончил жизнь 
трагически, тот истинный поэт», о том, почему бывают с нами так жестоки самые 
близкие люди и почему предают лю-
бимые, о том, достойна ли презрения или уважения Натали... Дети-то оказались 
вовсе не дураки, просто скучная учительница успела их доконать своим формальным 
подходом к делу, но как только они увидели вместо нудной и вечно заплаканной 
грымзы живую и привлекательную молодую особу с блеском в глазах и живой мимикой 
— ожили и увлеклись сами.
    Затем каждый урок приносил ей какую-то маленькую победу. Позже мы еще 
основательно поработали над освоением второго приема — записи в подсознание 
ощущения собственной правоты. Сейчас депрессии как не бывало, жизненный кризис 
преодолен. В класс молодая учительница теперь идет не как на бой, а как на 
сцену, на высокую кафедру, с которой она может сказать очень много — с 
ощущением полного права на это и абсолютной уверенности. Исчезла скованность в 
отношениях с учениками, она больше не теряется в ответ на грубости и шутки, она 
научилась достойно отвечать, научилась ставить на место уж очень распоясавшихся 
одной лишь фразой и даже одним взглядом. Откуда она этому научилась — она и 
сама сказать не может. Говорит, как будто внутри появился какой-то другой 
человек, который точно знает, как себя вести, что делать, что говорить в разных 
ситуациях, и который все время подсказывает ей стиль и детали поведения. Раньше 
она была растерянной, ненаходчивой, не блистала остроумием, а теперь за словом