ных 
воинов направился в обход по отвесным кручам в тыл крепости. По словам местных 
охотников, горы были совершенно непроходимы для людей и доступны лишь оленям. 
Но Ёсицунэ, помня о способности старых коней отыскивать дорогу на заснеженном 
поле, поставил в голову отряда старого мерина, за которым воины и двинулись по 
горным кручам.

Когда Ёсицунэ и его воины добрались до вершины, битва внизу уже началась. Бой 
был жестоким, но никто не мог взять верх. А спуск в тыл крепости оказался столь 
крутым, что даже обезьяны не рискнули бы воспользоваться им. Тогда Ёсицунэ 
приказал погнать по тропинке одних коней без седоков. И лишь когда те 
благополучно спустились, весь отряд бросился вниз. Неожиданно ударив в тыл 
Тайра, бойцы Ёсицунэ опрокинули их и потом гнали до самого моря. Тайра бежали 
на корабли и бросились наутек в море.

В другой раз Ёсицунэ решил обрушиться на крепость Тайра в Ясиме. Однако, в то 
время как армия Минамото находилась на главном японском острове Хонсю, база 
Тайра располагалась на острове Сикоку. Поэтому для переправы в местечке 
Ватанабэ были собраны различные суда – от настоящих морских кораблей до 
рыбацких лодок. Минамото готовились к отплытию, когда налетел, ломая деревья, 
ураганный южный ветер. Потом ветер переменился и задул к югу, что и нужно было 
Ёсицунэ. Но дул он столь сильно, что никто не решался выйти в море. Тогда 
Ёсицунэ под страхом смерти вынудил взойти небольшой отряд на корабли. «При 
обычной погоде враг начеку, врасплох его не застанешь. Но в такой ураган, в 
такую свирепую бурю противник никак не ждет нападения! Тут-то мы и нагрянем! 
Только так и нужно разить врага!» – заявил он.

И оказался прав. В Ясиме Минамото не ждали. Появление отряда Ёсицунэ было 
подобно грому среди ясного неба. Никто из Тайра даже не сообразил, что Минамото 
было всего несколько десятков. Как говорится, у страха глаза велики. Победа 
Ёсицунэ была полной.

Эти 2 операции Ёсицунэ являются наглядным примером использования на практике 
учения Сунь-цзы о различении «полноты» и «пустоты» и выборе подходящего момента 
для действия. Они свидетельствуют о том, что Ёсицунэ сумел проникнуть в суть 
наставлений китайского стратега и блестящим образом воплотил их в жизнь. Он дал 
вдохновляющий пример мобильной войны и продемонстрировал возможности применения 
небольших, но хорошо подготовленных специальных отрядов, способных действовать 
в тылу у противника, передвигаться с большой скоростью и наносить неожиданные 
удары. Конечно, примеры использования диверсионных отрядов японцы знали и ранее.
 Вспомним хотя бы шпиона императора Тэмму Такоя или «чертей» Фудзивары Тикаты. 
Однако масштабы их действий не идут ни в какое сравнение с массированным 
применением «спецназа» Минамото Ёсицунэ. По сути, для японцев он явился 
родоначальником новой военной доктрины – доктрины мобильной войны с 
использованием диверсионных групп. Последующие войны показали, что этот урок 
Ёсицунэ не пропал даром, и, как мы увидим в дальнейшем, судьбу крупных сражений 
подчас решали умение и ловкость нескольких десятков профессиональных 
диверсантов.






Ёсицунэ и боевые 
искусства

В отличие от полководцев последующих веков Ёсицунэ всегда лично принимал 
участие в боях. Поэтому немалый вклад он внес и в боевые искусства. В «Гикэйки» 
имеется немало колоритных описаний его фантастической прыгучести, или 
«летучести», замечательного фехтовального мастерства. Одно из самых интересных 
мест этого произведения – рассказ о «знакомстве» юного военачальника с 
воином-монахом Мусасибо Бэнкэем.

Произошла их встреча в Хэйане, как раз в то время, когда Ёсицунэ изучал трактат 
«Лютао». Однажды, когда он шел по ночной улице, дорогу ему преградил 
здоровенный монах и потребовал отдать замечательный меч, висевший у него на 
поясе. Дело в том, что в те дни Бэнкэй развлекался коллекционированием 
отобранных у прохожих мечей.

Заслышав отказ, монах, с криком выхватил свой огромный меч и налетел на Ёсицунэ.

Ёсицунэ тоже обнажил свой короткий меч и отскочил под 
стену…
Экое чудище! – подумал Ёсицунэ, быстро, как молния, уклоняясь влево. Удар 
пришелся по стене, кончик меча в ней увяз, и, пока Бэнкэй тщился его выдернуть, 
Ёсицунэ прыгнул к противнику, выбросил вперед левую ногу и с ужасной силой 
ударил его в грудь. Бэнкэй тут же выпустил меч из рук. Ёсицунэ подхватил 
выпавший меч и с лихим возгласом: «Эйя!» – плавно взлетел на стену, которая 
высотой была не много не мало в целых 9 сяку. А оглушенный Бэнкэй остался 
стоять, где стоял, и грудь у него болела от ужасного пинка, и ему и впрямь 
казалось, будто его обезоружил сам черт".

После этого Ёсицунэ попенял за бесчинства Бэнкэю, прижал е