времени, если есть необходимость сразиться. Хочу знать, как произошло 
недоразумение с моими учениками. Убери меч. 
    Когда Сэйдзюро назвал молодого человека Ганрю, тот, видимо, не услышал. Но 
сейчас, услышав имя Сасаки Кодзиро, юноша застыл в удивлении. 
    — Как ты узнал меня? — спросил он. Сэйдзюро хлопнул себя по бедру. 
    — Предположение меня не подвело! Рад встретиться! Много слышал о тебе. 
    — От кого? 
    — От твоего покровителя Ито Ягоро. 
    — Ты его друг? 
    — Да. До прошлой осени он жил в уединении на горе Кагура в Сиракаве. Я 
часто навешал его. И он бывал у меня. 
    Кодзиро улыбнулся. 
    — Можно считать, что мы немного знакомы. 
    — Конечно. Иттосай часто вспоминал о тебе. Рассказывал, что в Ивакуни есть 
некий Сасаки, который, освоив стиль Тоды Сэйгэна, занимался под руководством 
Канэмаки Дзисая. Говорил, что Сасаки — самый молодой из учеников Дзисая, но 
придет день, когда один он сможет бросить вызов Иттосаю. 
    — Никак не пойму, почему ты сразу узнал меня. 
    — Ты молод и соответствуешь описанию Иттосая. Увидев, как ты орудуешь 
длинным мечом, я вспомнил и твое прозвище — Ганрю, Прибрежная Ива. Я нутром 
почувствовал, что это ты, и не ошибся. 
    — Удивительно! Правда. 
    Кодзиро восхищенно улыбнулся, но взгляд его вдруг упал на окровавленный меч.
 Он вспомнил бой и подумал, как уладить дело с Сэйдзюро. Они быстро сошлись и 
через несколько минут шагали по дамбе плечом к плечу, как старые друзья. Позади 
плелись Рёхэй и трое посрамленных учеников. Они направлялись в Киото. 
    — Не понимаю, из-за чего возникла драка. Я ничего не имел против них, — 
сказал Кодзиро. 
    Сэйдзюро размышлял о странном поведении Гиона Тодзи. 
    — Тодзи вывел меня из терпения, — сказал он. — Я сам с него спрошу, когда 
вернусь домой. Не думай, что я затаил на тебя обиду. Меня удручает то, что 
среди учеников много шалопаев. 
    — Ты видишь мой характер, — ответил Кодзиро. — Я без обиняков говорю все, 
что думаю, и готов сразиться с любым. Нельзя осуждать только твоих учеников. 
Они даже заслуживают похвалы за желание защитить честь школы. К сожалению, они 
неважные бойцы, но все же попытались. Мне их немного жаль. 
    — Я сам во всем виноват, — возразил Сэйдзюро. Лицо его выражало искреннюю 
боль. 
    — Забудем! 
    — Предел моих мечтаний! 
    Видя примиренных Кодзиро и Сэйдзюро, их спутники вздохнули с облегчением. 
Кто бы мог подумать, что этот красивый мальчик-переросток — знаменитый Сасаки 
Кодзиро, которого превозносил Иттосай. 
    (Он называл его «Гением из Ивакуни».) Не ведая, кто перед ним, Тодзи 
опрометчиво пошутил и остался в дураках. 
    Рёхэй и оставшиеся в живых молодые самураи содрогались от мысли о том, как 
близко они были от сокрушительного Сушильного Шеста. Теперь, зная, кто шагает 
перед ними, они вдруг увидели широченные плечи и мощную спину Кодзиро. Они 
изумлялись собственной глупости, из-за которой недооценили незнакомца. 
    Они подошли к причалу. Трупы учеников уже застыли от мороза. Сэйдзюро 
приказал троим предать их земле, а Рёхэя послал искать коня. Кодзиро свистнул 
обезьянке, и та, возникнув из ниоткуда, вскочила хозяину на плечо. 
    Сэйдзюро уговаривал Кодзиро отправиться в школу на улице Сидзё и пожить у 
них. Он даже предложил Кодзиро своего коня, но юноша отказался. 
    — Это нехорошо, — ответил он, неожиданно проявив щепетильность. — Я — 
молодой ронин, а ты — глава знаменитой школы, сын выдающегося человека, вожак 
сотен последователей стиля Ёсиоки. 
    Взявшись за уздечку, Кодзиро продолжал: 
    — Верхом поедешь ты, а я пойду рядом, держась за уздечку, так легче. Если я 
вам не в тягость, то с удовольствием погощу у вас в Киото. 
    — Хорошо, сначала поеду я, а когда ты устанешь, поменяемся местами, — 
сердечно ответил Сэйдзюро. 
    Сэйдзюро смекнул, что не худо иметь рядом такого бойца, как Сасаки Кодзиро, 
ему ведь предстояла встреча с Миямото Мусаси в начале Нового года. 
     
    ОРЛИНАЯ ГОРА 
     
    В 1550—1560 годах самыми знаменитыми фехтовальщиками в Восточной Японии 
были Цукахара Бокудэн и Коидзуми, князь Исэ. В Центральной Японии их 
соперниками являлись Ёсиока Кэмпо из Киото и Ягю Мунэёси из Ямато. Славился еще 
и Китабатакэ Томонори, князь Куваны, знаток боевых искусств и мудрый правитель. 
Много лет после его смерти жители Куваны вспоминали его с любовью, поскольку он 
был воплощением разумного правителя, пекущегося о благополучии подданных. 
    Когда Китабатакэ занимался под руководством Бокудэна, наставник посвятил 
его в Высшую Ступень владения мечом — секретнейший из тайных методов. Сын 
Бокудэна, Цукахара Хикосиро, унаследовал фамилию и имение отца, но не был 
посвящен в таинство меча. По этой причине стиль Бокудэна распространился не на 
востоке, где жил Хикосиро, а в районе Куваны, где правил Китабатакэ. 
    Как гласит легенда, Хикосиро приехал в Кувану после смерти Бокудэна, чтобы 
выведать у Китабатакэ его секрет. «Отец, — утверждал он, — передал мне тайну