они вызывают материализацию духов. К тому моменту, когда стала образовываться 
человеческая фигура, медленно поднимаясь из огня, колдовство продолжалось уже 
не менее двадцати минут. Это был мужчина преклонных лет, такой же белый человек,
 как и я сама, но совершенно голый. Я попыталась задать ему несколько вопросов, 
но ни на один из них не получила ответа. Тотчас я встала, обошла вокруг костра 
и внимательно оглядела его со всех сторон, обнаружив синевато-багровый рубец у 
него на спине. Хотя мне так и не удалось установить, кто же это был, но — из 
замечания, которыми обменивались мои ночные собеседники — мне показалось, что 
они относятся к нему с некоторой опаской, — очевидно, они рассчитывали на 
встречу с духом черного человека. 
После появления этого неожиданного духа колдуны наотрез отказались продолжать 
демонстрацию этой ночью, зато на следующую ночь от их страхов не осталось и 
следа. Самое невероятное из того, что они мне впоследствии показали — это 
старинный обряд жрецов Ваала. Начав скорбное песнопение, они медленно двинулись 
вокруг костра (кстати говоря, огонь — всегда неотъемлемая часть действия), 
придерживаясь некоего ритма и в движении, и в голосовых вибрациях. Постепенно 
темп стал набирать силу, и они ускоряли свои движения до тех пор, пока не 
закружились вихрем, подобно танцующим дервишам. Причем, вращаясь в бешеном 
темпе вокруг своей собственной оси и вокруг костра, они еще и ухитрялись 
крутить над головами секирами, со свистом рассекающими воздух. С нарастанием 
темпа их голоса становились все выше и пронзительнее, пока не стали совершенно 
нестерпимыми. Потом, сохраняя синхронность в движениях, каждый из них начал 
рубить свою обнаженную плоть: руки, грудь, бедра, — до тех пор, пока их тела с 
ног по головы не покрылись глубокими ранами, на которых обильно сочилась кровь. 
Старик первым прекратил это сумасбродное действо и в изнеможении опустился на 
землю, пристально наблюдая за своим напарником, который в одиночку продолжал 
это безумное неистовство, пока совершенно не обессилел и не рухнул бездыханным 
у наших ног. Старик взял нож, просунул его лезвие в узкое горлышко калебасы и 
достал на его кончике какую-то дурно пахнущую мазь, которой обильно смазал 
каждую рану своего товарища, после чего ладонями рук энергично растер все его 
израненное тело. 
Через какое-то время молодой человек поднялся; на его упругой черной коже не 
осталось ни малейшего следа от ран, нанесенных им самому себе во время 
вышеописанного безумства. Затем он оказал ту же самую услугу своему старшему 
товарищу и с точно таким же результатом. Десять минут спустя они оба забылись 
на циновках в сладкой глубокой дреме. 
Это представление, изобилующее заклинаниями, характерными телодвижениями и 
плясками вокруг костра, и многими другими деталями, окончательно убедило меня в 
том, что если не все, то по крайней мере большая часть магических искусств 
Западной Африки была унаследована с тех незапамятных времен, когда Ваал был 
официальным богом и был повсеместно почитаем в этой части Черного Континента. 
—————————