трансформация происходила не в Палестине, а в Вавилоне, где геоним (мн.ч. от 
гаон) - главы еврейской академии - вырабатывали официальные трактовки различных 
религиозных вопросов. Достойных избранников, которых посвящали в тайное знание, 
именовали "меккубалим". Именно к периоду геоним относится старейшая 
каббалистическая книга - "Сефер Йецира" ("Книга Творения"). Однако само слово 
"каббала" появилось в литературе не ранее XI века, а книга "Зогар" ("Сияние") 
была написана и вовсе в конце XIII столетия, когда каббалистических сочинений 
уже насчитывалось великое множество. "Зогар" считалась и считается до сих пор 
священной книгой, одним из столпов каббалистической мудрости. Свою 
окончательную форму она обрела под пером знаменитого Моисея Леонского (Моше де 
Леона, 1250 - 1305).
Каббалистическая доктрина сохранила следы влияния нееврейской философии и 
эзотерики. Эти следы наглядно проявляются в фундаментальных каббалистических 
положениях о том, что путем размышлений человек способен понять структуру 
мироздания и постичь Божество (хотя и не полностью). Каббалистическая идея о 
том, что в основе мироустройства лежат числа и буквы, заимствована из греческой 
философии. Платон в "Тимее" рассуждает о пропорциях, на которых построена 
вселенная. Философы-неопифагорейцы верили, что числа и буквы суть божественные 
существа, наделенные сверхъестественными силами. Чужда иудейской теологии и 
каббалистическая концепция сефирот - манифестаций божественного бытия в 
творении. Зато эта концепция родственна системе неоплатонических 
"интеллигенций" - посредников между умопостигаемым и материальным мирами.
Десять сефирот содержатся в Адаме Кадмоне - первочеловеке, которого, возможно, 
имел в виду апостол Павел, говоря: "...первый человек Адам стал душею живущею, 
а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, 
потом духовное. Первый человек из земли перстный; вторый человек Господь с неба.
 Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные; и как 
мы носили образ перстнаго, будем носить и образ небеснаго" (1-е Послание к 
Коринфянам, 15:45-49).  А в иудаистском священном тексте "Мидраш" сказано, что 
первый Адам есть Мессия, чей дух вездесущ. О том, что все вещи до своего 
материального сотворения существовали в мире идей, говорили еще Платон и 
Зороастр. Близко зороастрийскому учению и каббалистическое понятие "Эн-Соф" - 
непостижимого и безграничного божества, из которого путем эманации произошли 
сефирот: точно так же все эманировал все сущее зороастрийский Зурван Акарана, 
обожествленное пространство-время.
Можно найти также черты сходства между каббалой, с одной стороны, и 
гностическими учениями, доктринами Александрийской школы, философскими 
системами  Филона и стоиков - с другой. Первые каббалисты, не желавшие (или не 
способные) противостоять подобным влияниям, столкнулись с серьезной проблемой: 
как принять все эти заимствования, не погрешив против Священного Писания - 
богодухновенного, а потому не подлежащего правке? Проблема решилась. Следовало 
вложить в древние тексты именно тот смысл, который каббалистам хотелось видеть 
в них, после чего объявить, что эти идеи содержались в Писании изначально. С 
этой целью каббалисты прибегли к различным методам перестановки и подстановки 
букв, что позволило им "обнаружить" в священных книгах новые слова, 
подтверждающие каббалистическое учение. Такая процедура позволяет 
"легализовать" самые разнообразные идеи. Следует заметить, что она 
использовалась еще раньше для истолкования Талмуда. Более того, от подобной 
практики библиомантии - один шаг до полноценных магических операций. 
Практическая каббала - не что иное как разновидность магии, ставящая своей 
задачей творить чудеса силой изреченного слова. 
Видимое противоречие между теорией и практикой каббалы имеет свою аналогию в 
неоплатонизме. Плотин упрекал гностиков за веру в то, что силой слова можно 
изгонять демонов; но при этом он же не осуждал своих учеников за приверженность 
разнообразным магическим традициям. Всякая теория стремится найти себе 
практическое приложение. И вместо того, чтобы порицать практику, всегда лучше 
задать себе вопрос, до какой степени она предопределена теорией. Читая 
каббалистические тексты, довольно быстро осознаешь, что они буквально пропитаны 
магией: ведь бесчисленные соответствия, которые проводятся в них между 
материальным и идеальным мирами, суть плоды магического представления о том, 
что порядок в мире идей тождествен порядку в мире природы. Все, что человек 
воспринимает с помощью органов чувств, - утверждают каббалисты, - таит в себе 
божественный замысел; и все, что происходит в мире мысли, обязательно проявится 
в мире материи.

Магия букв.

"Слова не падают в пустоту" ("Зогар").

Если одни исследователи устремлялись вслед за еврейскими учеными в возвышенные 
сферы метафизических спекуляций, то других больше привлекало практическое 
приложение каббалы. И даже в эпоху, когда христианский Запад уже стал 
утрачивать истинное понимание каббалы, библиомантия (т.е. гадание на Священном 
Писании), искусство изготовления талисманов и тавматургия по-прежнему 
оставались важной областью магической практики.
Веру в силу слова укрепляли фантастические предания о еврейских адептах, 
творивших чудеса благодаря каббале. Каббалист XVI века Элайя из Хельма с 
помощью книги "Сефер Йецира" якобы создал искусственного человека, голема (букв.
 "бесформенная материя"): этот глиняный истукан ожил, как только Элайя начертал 
у него на лбу тайное имя Бога. Такое же чудо приписывали позднее рабби Иегуде