|
чтобы форма не разбилась, пока она еще не достигла своего полного развития. С
бесконечным терпением, тактом и осторожностью совершает Божественная Сила это
давление; в каждой форме - минеральной и растительной, в животном, в человеке
эта расширяющаяся и подвигающая к росту энергия Логоса действует без перерыва.
Это и есть та сила эволюции, та образующая энергия внутри всех форм, которую
наука усматривает, но не знает, откуда она идет. Ботаник говорит об энергии
внутри растения, которая тянет его вверх; он не знает как и почему, но дает ей
название vis a fronte, потому что находит ее там или, вернее, видит ее
результаты. Совершенно так же, как в растении, действует она и во всех других
формах, делая их все более совершенными выразителями кроющейся в них жизни.
Когда граница возможности для дальнейшего роста какой-либо формы достигнута и
ничего более не может быть выявлено через нее душою этой формы, той
Божественной частицей, которой Логос осеняет форму, - тогда Он извлекает из нее
Свою энергию и форма разрушается. Мы называем это смертью и гибелью. Но вместе
с Его
энергией удаляется и душа покинутой формы; для нее Он строит новую форму и
смерть старой означает переход души в большую полноту жизни... Если бы мы
смотрели духовными, а не телесными глазами, мы бы не оплакивали мертвую форму,
возвращающую материалы, из которых она была построена, мы бы радовались, что
жизнь перешла в более совершенную форму для того, чтобы могли раскрыться еще не
проявленные, скрыто живущие в ней силы. Благодаря этой непрестанной жертве
Логоса существуют все жизни; благодаря Его Жизни вселенная находится в
непрерывном процессе становления. Эта Жизнь Едина, но она воплощается в
мириадах форм, непрерывно приводит их в постоянное взаимодействие и осторожно
преодолевает их сопротивление. Это и есть Искупление*16, та объединяющая сила,
благодаря которой отдельные жизни начинают постепенно сознавать свое единство,
благодаря которой в них развивается самосознание, познающее себя в конце своего
земного пути единым со всеми остальными жизнями и убедившееся, что единый
корень всех жизней - божествен. Это - первичная и непрерывно продолжающаяся
жертва, излияние Жизни, направляемой Любовью, добровольное и радостное
приношение Себя, чтобы дать бытие другим Я (Selves). Это - та "радость
Господа"*17, в которую "внидет" верный слуга, евангельское изречение,
сопровождаемое многозначительными словами, что Он алкал и жаждал, был наг и
болен, был странником и в темнице, был во всех заброшенных и во всех получивших
помощь сынах человеческих*18.
Для свободного Духа отдача себя есть радость, и он живет тем сильнее, чем
больше дает от себя. И чем обильнее он изливается, тем быстрее совершается его
рост, ибо закон, по которому растет жизнь, требует давать, а не брать, изливать
изнутри, а не принимать извне. Из этого следует, что наиболее глубокий смысл
жертвы есть радость; Логос изливает Себя, чтобы появился мир и "на подвиг души
Своей Он будет смотреть с довольством..."*19 Но люди соединили значение этого
слова со страданием и в каждом религиозном ритуале жертвоприношения всегда
налицо есть оттенок страдания, хотя бы в виде ничтожной убыли для приносящего
жертву. Следует ясно понять, каким образом произошло это изменение, это
инстинктивное соединение слова "жертва" с неизбежностью страдания. Объяснение
этому явлению мы находим тогда, когда от проявления Жизни переходим к формам, в
которых Жизнь воплощается, и смотрим на проблему жертвы со стороны формы. Тогда
как самая жизнь Жизни состоит в отдаче, жизнь или сохранение формы зависит от
ее способности брать извне, ибо живя, она испытывает убыль, она истрачивает
себя. И для этого, чтобы продолжать свое существование, она должна извлечь
извне свежий материал, чтобы возместить понесенную убыль. Форма должна
завладевать, удерживать и вносить в себя то, что она захватила, иначе она не
сможет продолжать свое существование; закон ее роста - брать и усваивать то,
что мировая среда предоставляет ей. Когда сознание отождествляет себя с формой,
когда оно смотрит на форму как на самого себя, - жертва принимает неизбежно
аспект лишения, страдания; отдать, уступить, потерять то, что было добыто,
вызывает чувство посягательства на благоденствие формы, на прочность ее
существования и, благодаря этому, Закон Жертвы приобретает оттенок страдания, а
не радости. Недолговечность форм, постоянное их разрушение и страдание,
вызываемое этим разрушением, должны научить человека, что ему не следует
отождествлять себя с формой, изменчивой и преходящей, а с растущей и
неистощимой жизнью; и этот урок преподавала ему не только вся внешняя природа,
но и мудрые наставления Учителей, дававших ему религии. Во всех мировых
религиях можно проследить четыре главные ступени в учении о Законе Жертвы.
Прежде всего, человека учили жертвовать частью своих материальных благ, чтобы
заслужить увеличение своего материального благоденствия, и тогда жертвы
приносились в виде благотворительности по отношению к людям и в виде приношения
Богам, как это известно из Св. Писаний Индусов, поклонников Зороастра, Евреев и
всего остального мира. Человек отдавал нечто, имеющее для него цену, чтобы
обеспечить для себя, для своей семьи, своей общины или своего народа
благосостояние в будущем. Он жертвовал в настоящем ради того, чтобы получить с
избытком в будущем. На второй ступени урок был уже
труднее: вместо физического благосостояния и мирских благ наградой за
принесенные жертвы являлось небесное блаженство. Завоевать для себя небо,
добиться счастья по ту сторону смерти - вот что побуждало человека жертвовать в
течение своей жизни на земле.
Это был уже значительный шаг вперед: человек научался отдавать то, чем дорожило
его тело во имя отдаленного блага, которое он не был в состоянии ни видеть, ни
доказать. Он научался отдавать видимое за невидимое и, соглашаясь на эту жертву,
он вырастал внутренне, поднимался на высшую ступень; ибо так велико обаяние
|
|