в каких ситуациях вы ими пользуетесь. Можете ли вы их "одомашнить", или им 
самое место в зоопарке, наравне с дикими интроектами?
Внутренние диалоги. Тема общения разных людей и их субличностей тесно смыкается 
с темой общения субличностей внутри самого человека - как его собственных, так 
и образов других людей в его внутреннем мире. Физически расставаясь с человеком 
во внешнем мире, мы нередко продолжаем разговор, спор или обсуждение с ним в 
своем воображении - но кто и с кем в этом случае разговаривает?
Выстраивание отношений с другими людьми и в своем собственном внутреннем мире 
невозможно без проведения достаточного количества переговоров между 
субличностями, корректных по форме и содержательных по существу, и этому 
искусству следует учиться, причем многим людям буквально с нуля, так как 
распространенная идея заключается в том, что вежливость - это искусственные 
цепи, возможно необходимые в обществе, ну уж с самим (самой)-то собой чего 
церемониться? Это, однако, глубокое заблуждение, и не освоив правил внутренней 
вежливости, нельзя рассчитывать на мир и согласие в семье своих субличностей.
То же самое относится и к образам других людей во внутреннем мире человека - а 
ведь именно они сидят в зрительном зале перед сценой соборного "я", смотрят на 
субличности, выходящие к Главному и дополнительным микрофонам, а при случае и 
сами могут выдвигаться на сцену или требовать, чтобы их выслушали из зала, 
включив там свет. Более того, в некоторых случаях внутренние образы людей из 
внешнего мира (например, родителей) надевают на себя маску той или иной 
собственной субличности человека (например, Судьи или Прокурора) и выходят в 
таком виде на сцену соборного "я". Возможна ли работа с такими субличностями? 
Возможна ли работа с внутренними образами других людей; в частности, умерших 
(или полностью ушедших из внешней жизни человека)? Очень часто в качестве 
железного оправдания своей неспособности измениться внешне или внутренне люди 
говорят: "Меня такой глупой воспитали", или "У меня был очень строгий отец, 
который всегда меня ругал, и до сих пор его образ стоит у меня перед глазами, 
поэтому я в себе неуверен и ничему не способен радоваться". Однако любые черты 
характера, даже такие упорные, как глупость, неуверенность и безрадостность, 
поддаются исправлению при должном упорстве человека, и все без исключения 
фигуры внутреннего мира, и в их числе собственные субличности и образы других 
людей, поддаются дрессировке и перевоспитанию; а кроме того, человек властен 
изменить их роль в общем балансе своей психики, например, превратить 
скомпрометировавшего себя Всевластного Судью в скромного Консультанта по 
Этическим Вопросам и уменьшить в размерах образ Устрашающего Свирепого Отца, 
превратив его в Брюзжащего Старикана. Что же этому мешает? В первую очередь, 
плохое знание своего внутреннего мира, а во вторую - грубые манеры его 
населения, не склонного к дипломатии, в частности, игнорирующего простейшие 
правила вежливости, к числу которых относятся: а) самопредъявление при выходе к 
Главному микрофону, б) выслушивание актуальной субличности, то есть 
неотталкивание ее от Главного микрофона, пока она не закончит свою речь, и в) 
самоограничение у Главного микрофона - это место можно занимать лишь по 
требованию ситуации и с согласия остальных субличностей.
Научив правилам вежливости свои собственные субличности, эти правила можно 
распространять и на интроективные и проективные субличности, а также на образы 
других людей и вы убедитесь, что все они окажутся способными к трансформации, 
иногда весьма основательной. В частности, обнаруживается несостоятельность идеи 
о том, что жесткие образы людей, запечатленные человеком в детстве, в его 
психике не меняются. И это совершенно понятно: мой, как он мне запомнился, 
безжалостный отец (или требовательная и не знающая снисхождения мать, или 
ненавистный учитель родного языка), в действительности проявляются по-разному, 
но мне запомнились определенные его поступки в аккомпанементе моих реакций на 
них, и из этих эпизодов сложился образ, который занял определенное место в моей 
психике - но кто отбирал эти эпизоды, складывал образ и размещал его в моей 
психике? Не я ли сам, руками той или иной моей субличности (возможно, пока 
теневой)? Если согласиться с этой гипотезой, то становится понятно, что любой 
имеющийся у меня образ внешнего мира, во-первых, чрезвычайно тенденциозен 
(необъективен), во-вторых, создан с определенными установками, которые можно 
понять и изменить, и в третьих, занимает в психике, скорее всего, не свое место,
 - по крайней мере, до тех пор, пока оно не высвечено светом моего сознания.
Еще одно важное правило внутренней вежливости - субличность всегда должна 
говорить за себя, а не за соборное "я" и тем более не за внутреннее "я". 
Например, услышав у себя внутри отчаянный голос: "Я не способен к изменению 
своих субличностей", - человеку следует посмотреть, что за субличность 
выскочила к Главному микрофону, почему она не представилась и выдает себя за 
соборное "я". При ближайшем рассмотрении эта субличность окажется Неудачником 
или аналогичной по смыслу субличностью, которая действительно не способна на 
серьезную работу - но ей все же лучше говорить за себя, а не за всех остальных.
Правильно выстраивая отношения между субличностями, например, устраивая для 
этого специальные тематические вечера, с приглашением определенных субличностей 
и внутренних фигур и гарантированным отсутствием других, и подчеркнуто соблюдая 
на этих вечерах правила вежливости, можно добиться порой удивительных 
результатов, очень небольшими усилиями сняв напряжение и улучшив характер 
многих своих "неблагополучных" субличностей и фигур. Во многих случаях 
оказывается, что им не так много надо - совсем чуть-чуть, но их питание очень 
специфично, и каково оно, можно узнать лишь выслушав их до конца - а этому 
умению человеку нужно специально учиться.
Упражнение 19. Проведите у себя во внутреннем мире следующие тематические 
вечера (и несколько вечеров по своим темам), уточнив список приглашенных и