только мой!) интерес оживляло разнообразие материала. Поэтому я находился в 
положении испытуемого, который сначала полон энтузиазма, но потом остывает, 
поскольку привыкает к эксперименту. Поэтому результат ухудшался по мере роста 
количества экспериментов, что в данном случае соответствовало появлению нового 
материала, так что большие числа только размывали "благоприятный" 
первоначальный результат. Мой последний эксперимент также доказал, что 
изменение первоначального порядка и произвольное деление гороскопов на группы 
дает, как этого и можно было ожидать, другую картину, хотя значение этого не 
вполне понятно.
Правила Рейна можно рекомендовать к применению везде, где (например, в 
медицине) не задействованы большие числа. Интерес и надежды исследователя могут 
поначалу синхронистически сопровождаться на удивление благоприятными 
результатами, несмотря ни на какие предосторожности. Они будут истолкованы как 
"чудеса" только теми, кто недостаточно хорошо знаком со статистическим 
характером законов природы.
Если (а это выглядит вполне правдоподобно) "смысловое совпадение" или 
"пересечение" событий не может быть объяснено причинно, тогда связующим звеном 
должно являться одинаковое значение параллельных событий; иными словами, их 
tertium com-parationis* является смысл. Мы настолько привыкли считать смысл 
психическим процессом или содержимым психики, что нам и в голову не приходит 
предположить, что он может существовать и за пределами психе. Но наших знаний о 
психе нам вполне достаточно, чтобы по крайней мере не приписывать ей никаких 
магических свойств, не говоря уже о том, чтобы приписывать какие-либо 
магические свойства осознающему разуму. Таким образом, если нам нравится 
гипотеза, что один и тот же (трансцендентальный) смысл может одновременно 
проявиться в человеческой психе и во внешнем и независимом событии, то мы сразу 
же вступаем в конфликт с общепринятыми и гносеологическими взглядами. Если мы 
хотим, чтобы к нам прислушались, то мы должны все время напоминать себе об 
исключительно статистической истинности законов природы и об эффекте 
статистического метода, отвергающего все необычные события. Большая трудность 
заключается в том, что у нас нет абсолютно никаких научных методов 
доказательства существования объективного смысла, который как раз и не является 
обычным продуктом психики. Но мы просто вынуждены прийти к такому заключению, 
если мы не хотим вернуться к "магической причинности" и приписать психе 
свойство, которое далеко выходит за эмпирические пределы ее действия.
В этом случае, если мы не хотим расстаться с причинностью, мы вынуждены 
предположить следующее: либо бессознательное Сведенборга устроило пожар в 
Стокгольме, либо само это объективное событие каким-то непостижимым образом 
вызвало в мозгу Сведенборга соответствующие картины.
И в том, и в другом случае встает уже упоминавшийся выше вопрос о "передаче", 
ответить на который просто невозможно. Какая из гипотез более правдоподобна — 
это, разумеется, вопрос субъективного мнения. В выборе между магической 
причинностью и трансцендентальным смыслом нам не поможет и традиция, потому что,
 с одной стороны, вплоть до наших дней примитивное мышление всегда считало 
синхронию магической причинностью, а с другой стороны, философия уже с середины 
восемнадцатого века предполагала наличие тайного соответствия или "смысловой" 
связи между естественными событиями. Я предпочитаю последнюю гипотезу, потому 
что она, в отличие от первой, не противоречит эмпирической концепции 
причинности и может считаться принципом sui generis*. Это обязывает нас, если 
не исправлять общепринятые ныне принципы естественного объяснения, то, по 
крайней мере, увеличить их количество. Для операции такого рода нужно иметь 
очень веские причины. Однако я верю, что высказанные мною выше мысли 
представляют собой аргумент, требующий тщательного рассмотрения.
Психология, как никакая другая наука, не может себе позволить не обращать 
внимания на эти вещи. Они слишком важны для понимания бессознательного, не 
говоря уже об их философском значении.
P.S.
То, что в этих вещах нужно проявлять большую осторожность, доказывает следующий 
случай: недавно одной моей коллеге пришлось заниматься распределением мест за 
столом званого обеда. Она подошла к этому старательно и деликатно. Но в 
последний момент неожиданно появился еще один гость, очень уважаемый человек, 
которого нужно было любой ценой посадить на почетное место. Схема расстановки 
гостей была полностью разрушена и было необходимо поспешно создавать новую. 
Времени на раздумья не было. Когда мы расселись за столом, в непосредственной 
близости от нежданного гостя сложилась следующая астрологическая картина:
Образовались четыре аспекта (Солнце – Луна) брака. Моя коллега, разумеется, 
хорошо знала астрологические аспекты брака. Она также была знакома с 
гороскопами гостей. Но спешка, в которой создавалась новая схема, не оставила 
ей времени на раздумья, так что бессознательное имело полную свободу тайного 
устройства "браков".